У двери припарковано еще несколько машин, а старенький «бьюик» пристроился у бензоколонки. Один из грузовиков кажется мне знакомым, но я едва отдаю себе в этом отчет. Забегаю внутрь. Несколько мужчин сидят рядом с кофейным автоматом, пьют кофе из бумажных стаканчиков и говорят об урагане.
— Приближается довольно сильный ураган, — гнусавит один из них, седовласый старик. — Сильный, я те говорю. Те лучше доехать до дому и залезть в подвал, если, канеш, у тя есть. Будет торнадо. Большое, если, канеш, меня чутье не обманывает. Городок-то потреплет как пить дать.
Голос, раздавшийся следом, заставляет дрожь волной пронестись по моей спине. Сердце дает сбой.
— Вы уверены?
Это Лок. В штате столько людей, столько мест, но именно он должен был оказаться здесь, на этой заправке.
— Сынок, я провел всю жизнь в этих местах. Побывал с стольких переделках — даж сосчитать не могу. Тут будет на «четверочку», а мож, и больше. Мож, и на «пятерочку». И если в твоей большой бородатой голове есть мозги, тебе лучше поискать надежное место.
— Я тут просто проездом. Мне некуда пойти.
Я стою у двери, промокшая до нитки, примерзшая к месту при одном только звуке его голоса.
— Ну, сынок, у меня есть убежище, так что добро пожаловать. Езжай по улице пару километров на север. Там будет большой красный амбар, и рядом с ним белый домик. Убежище как раз за домиком. Просто спускайся вниз и запрись покрепче.
— А вы где будете?
Старик испускает хриплый смешок.
— Здесь. Ребяткам надо будет помочь, когда эта хрень закончится.
— Ну, в таком случае, я останусь с вами.
— Ты когда-нибудь бывал в болтанке?
Голос Лока звучит так, словно он пытается подавить смешок.
— Нет, сэр, но я…
— Это те не гребаная прогулочка, парень. Иди в убежище.
— Я не переживал торнадо, но я плавал в море, и там повидал много штормов и ураганов. Два раза чуть не перевернулся, потерял грот-мачту, а однажды моя лодка чуть не разломилась пополам. Думаю, с торнадо я справлюсь. Кроме того, может, я смогу помочь, когда все закончится.
Старик дергает плечом.
— Ну, ладно. Сам себе приговор подписал. Старайся не попасться в воронку и, когда все кончится, нюхай воздух — ищи газ. Если будет замыкание, мы тут все на воздух взлетим из-за одной искорки.
— Понял.
Наконец, старик замечает меня.
— Ты заблудилась, куколка?
Я качаю головой.
— Нет, я просто… Я просто тоже хотела бы переждать здесь ураган.
Лок слышит мой голос и резко поворачивается. Его глаза, словно лазерные лучи, сканируют меня.
— Найл, — он делает ко мне шаг. — Что ты здесь делаешь?
Я не знаю, что на это сказать. Если открою рот, польется яд — это я знаю. Я зла на него, и вот он прямо передо мной. Есть желание все ему высказать. Надрать задницу за то, что оказался таким козлом.
Я делаю глубокий вдох и произношу очень медленно:
— Я поехала развеяться.
— Ты в двух часах езды от дома.
Прищурившись, я заставляю свой голос звучать резко и холодно.
— Да, я в двух часах езды от дома. И, знаешь ли, очень весело в двух часах езды от дома нарваться на тебя.
— Найл…
— Оставь это, Лок. Не место и не время.
И, словно ставя точку в нашем разговоре, в магазин врывается громкий воющий звук сирены. Старик закрывает стаканчик с кофе крышечкой и устремляется к двери.
— Вот и воронка, — говорит он. — Она опустилась.
Он забирается в старый, потрепанный, но еще мощный Ф-150, заводит мотор и отъезжает прочь.
Останавливается у главной дороги и, Бог знает зачем, поворачивает направо. Собирается поохотиться за ураганом, наверное.
Взгляд Лока возвращается ко мне.
— Здесь небезопасно.
— Везде небезопасно.
— Нам стоит поехать к убежищу, о котором упоминал тот старик, — говорит Лок. — Два километра на север, большой красный…
— У меня есть уши.
Сирена все еще воет, но теперь рев ветра так силен, что заглушает даже ее громкий звук. Снаружи дождь поливает дорожные щиты, огни светофора пляшут и мигают на ветру. Голубой пластиковый надувной бассейн, кувыркаясь, летит вдоль дороги, следом за ним — батут, следом знак «стоп» и куча другого мусора. Мужчины, оставшиеся в магазине, застыли на месте, сжимая в руках стаканчики с кофе, и хмуро смотрят в окна, пытаясь сохранить серьезное выражение на лицах, хотя наверняка им страшно.