Или…
— Эй, Калос, — я бегу, чтобы догнать его. — Ты говорил, что летал здесь на дельтаплане, так?
Он останавливается и вытирает пот со лба.
— Да. Правда это было давно, но… да, летал.
— Звучит весело. Не хочешь попробовать еще разок?
Он довольно долго колеблется, и я начинаю задумываться о правдивости его рассказа.
— Конечно. Почему нет?
Лианна выстреливает в меня взглядом.
— Дельтаплан? Разве это не опасно?
— Конечно. Самую малость. Но зато весело, — я подмигиваю ей. Почему ее это волнует? За все месяцы, что мы плавали вместе, она насмотрелась на много чего безумного, во что я ввязывался, поэтому знает мою тягу ко всему, что дает выброс адреналина. Она видела, как я прыгал с утесов, плавал с акулами, наблюдала за моим занятием виндсерфингом в какую-то совершенно безумную погоду. Если это безумно и опасно, я сделаю. И каждый раз она ненавидела это. Лианна не понимает моей зависимости от острых ощущений, а я никогда не пытался объяснить ей. Она сразу попыталась бы опекать меня, волноваться, просить остепениться и напоминать, чтобы я не пил так много и вовремя принимал таблетки. В ней заложен ген беспокойства, а мне не нужна эта фигня. Нас не связывают никакие обязательства. Мы просто друзья — иногда с привилегиями — и ничего больше. Поэтому я буду держать ее в неведении как можно дольше. Однако, ей что-то известно, и я не запрещаю ей строить догадки. Просто мне не нужна жалость, не нужно сочувствие и не нужны лишние волнения.
На следующий день я договариваюсь с Карлосом, чтобы он отвез меня куда-нибудь, где арендуют дельтапланы. Нам удается это сделать, а потом мы долго едем вверх по охрененно высокому склону с привязанными к крыше древнего внедорожника дельтапланами. Ли и Мэл сидят с нами в машине, но они не полетят. Водитель отвезет их к подножию горы, и мы встретимся уже в квартире, которую сняли Ли с Карлосом.
Поездка занимает чертовски много времени, но, в итоге, мы все же добираемся до вершины, где у дельтапланеристов устроено некое подобие взлетной полосы, расположенное над крутым обрывом с видом на весь лес. А лес — это широкий, зеленый, изогнутый полумесяц, тянущийся в оба направления. Вокруг нас возвышаются горы. Сам город, приютившийся на краю пляжа, ползет вверх — от залива по подножию гор. Я вполуха слушаю инструктаж по технике безопасности, потому что буквально заворожен открывающейся панорамой. Вид просто потрясающий — больше и сказать нечего.
В этом вся моя жизнь. Вобрать это в себя. Запомнить эту красоту, впитать ее. Позволить ей заполнить пустоту в моей душе и залечить шрамы на сердце.
Позади меня Карлос, мямля и запинаясь, отвечает что-то на простой вопрос водителя.
— Ты ведь никогда не летал на дельтаплане? — спрашиваю я, не глядя на него.
Он застенчиво улыбается.
— Летал, но чуть не обосрался от страха.
— Только тогда и понимаешь, что живешь, — отвечаю я.
Водитель добирается до стоянки и помогает нам снять дельтапланы с крыши внедорожника. Он тщательно проверяет их на предмет безопасности, а затем жестами объясняет мне и Карлосу, что для нас все готово. Мы пристегиваемся, и я крепко сжимаю поручень обеими руками. А затем подбегаю к краю обрыва и прыгаю, словно пытаюсь кому-то что-то доказать. Сначала резкое падение, но я сразу ощущаю, как ветер подхватывает крылья дельтаплана, поднимая меня все выше, и выше, и выше. Земля отдаляется все больше, и внизу, в сотнях метров от меня, я вижу лес. Я издаю восторженный вой, чувствуя бьющий в лицо ветер и абсолютную свободу. Слегка надавливаю на одну сторону поручня, и желудок почти выпрыгивает из горла, когда я парю в свободном падении. Выравниваю дельтаплан, чуть задираю его нос, ловлю ветер и поднимаюсь выше. Выше. Выше. Яркий свет солнца ослепляет, но время от времени я вижу внизу людей, похожих на муравьев. А вокруг меня никого. Никаких условностей. Никаких гор таблеток. Никаких ограничений. Только я, дельтаплан, ветер, солнце и… свобода. Страх, бегущий по венам, напоминает о том, что я все еще жив. Понимание того, что ветер в любой момент может обрушить меня на лес, подсказывает мне, насколько опасно это безумство. В любую секунду я могу умереть. Ну и хер с ним! Предпочитаю умереть счастливым, парящим, безумным и свободным — как ястреб, как орел, кружащий над всеми.
Для меня в этом все. Стремление. Свобода. А все остальное в этот момент не важно.
Именно в этот момент я живу.
Я не пошел в квартиру встречаться с остальными, а вернулся на «Скиталец».