Центральная часть города хорошо распланирована, улицы прямые, мощеные или асфальтированные. Здесь высятся массивные многоэтажные белостенные здания, иногда с тяжелой колоннадой. В них расположены торговые конторы, редакции газет, крупные кинотеатры, большие магазины, рестораны, гостиницы.
Фрэзер-стрит — самая длинная и самая оживленная улица города. Здесь разместились магазины и мастерские резчиков по слоновой кости и тику, серебряных дел мастеров, ювелиров. Кое-где на тротуарах расположились цирюльники. У них немудреное хозяйство: кусок мыла, острая бритва да кувшин с душистой водой. Клиент садится на асфальт или на низенькую скамеечку, и вот уже вокруг его головы и лица сверкает нож. Цирюльник работает быстро и ловко, его сверкающий острый нож не оставляет ни одной царапины на лице клиента. По узкому проходу движется говорливый людской поток. Многие идут целыми семьями: впереди — муж с неизменным черным зонтом в руке, чуть позади — жена с детьми.
Люди рассматривают товары, изредка покупают. А многие приходят сюда просто потолкаться, полюбоваться на пестрые товары, встретить знакомого. И на каждом шагу харчевни, где что-то скворчит, шипит и распространяет сильные запахи. Вот на корточках сидит продавец шашлыков, рядом с ним — корзина, в которой стоят похожие на восковые свечи палки. Оказывается, это особое блюдо — рис в бамбуке. Его приготовляют так: полую часть зеленого бамбука заполняют особым сортом риса чоукньин, опрыснутым слегка водой. Затем эту начиненную рисом палку плотно затыкают с концов и помещают в огонь. Бамбук не успевает обуглиться, как рис уже готов.
Харчевни и кафе часто располагаются прямо на тротуаре, как в Париже. Там всегда людно. Бирманцы общительные люди, они любят потолковать с друзьями за бутылкой лимонада, за чашкой зеленого чая или порцией мороженого. Мороженое нескольких сортов: «банан», «ананас», «радуга», «клубничное» и др., яркое, красивое и вкусное.
Всюду кипит жизнь: вот стайка ребятишек запускает ярко раскрашенного бумажного змея. Посреди улицы мальчики играют в волейбол. В городе нередко увидишь надпись: «Улица для игр». Она запрещает проезд автотранспорта и отдает улицу в полное распоряжение мальчишек, которые весь день гоняют мяч. В Рангуне, как и всюду в Бирме, игру в плетенный из лиан мяч — чинлон очень любят. В дни футбольных состязаний на трибунах и вокруг стадиона имени Аунг Сана кипят страсти болельщиков. На столичном стадионе проводятся международные матчи и межобластные соревнования по чинлону, крикету, травяному хоккею, бадминтону, теннису и другим видам спорта.
Рангун весь утопает в зелени, которая освежает воздух и помогает переносить жару. Этому же способствуют большие озера — Ипья и Кандоджи. На Инье можно видеть яхты, медленно, под развернутыми белыми парусами бороздящие тихие воды озера. У вод Кандоджи раскинулся парк имени Аунг Сана. На посыпанных желтым песком площадках всегда шумно от резвящейся детворы. Люди постарше могут отдохнуть под благодатной сенью пышных тропических деревьев. В парке устраиваются народные гуляния и различные зрелища.
Бирманская столица расположилась на левом рукаве Иравади — реке Хлаинг (или Рангун, как ее теперь чаще называют), в 32 километрах от моря. Однако это не мешает Рангуну быть крупным морским портом, который может принимать суда водоизмещением до 15 тысяч тонн и соперничать по объему грузооборота с такими большими портами Индии, как Бомбей и Калькутта. Через Рангун проходит до полутора миллионов тонн грузов ежегодно, в том числе около 90 процентов всего внешнеторгового оборота страны. Хлаинг, как и другие реки Бирмы, несет много ила и откладывает его в своем устье. Поэтому весь фарватер реки находится под неослабным наблюдением специальных рабочих команд. Река Хлаинг соединена 30-километровым каналом Тванте с дельтой Иравади. Таким образом, Рангун связан водным путем со многими селениями, расположенными в этой обширной густонаселенной области Бирмы.
Рангун — происходит от «Ян гон» — означает в переводе на русский язык «вечный мир». Однако это миролюбивое название не защитило город от ужасов войны. В 1824 году англичане высадились в южной части Бирмы и в результате трех кровопролитных войн против бирманского народа захватили страну. Оценив выгодное положение города, они сделали его главными морскими воротами новой колонии. Во время второй мировой войны город бомбили и японцы и англичане. Очень пострадал в воздушной бомбардировке университет. В узких уличках торговых кварталов столицы можно и сейчас увидеть глубокие ямы, наполненные водой и грязью. Это воронки от фугасных бомб.
Страна уже залечила раны войны. Более того, завоевав независимость, Бирма много делает для того, чтобы быстрее вырваться из трясины отсталости, покончить с проклятым наследием колониализма. И в самом Рангуне можно видеть конкретное воплощение этих стремлений. На окраине столицы — в Джогоне создан большой комплекс промышленных предприятий: металлургический завод и завод по производству электромоторов, тепловая электростанция, фармацевтический завод, джутовая фабрика. В пригороде Рангуна — Тамаинге сооружены крупная текстильная фабрика, ряд предприятий пищевой промышленности. Восстановлен нефтеперегонный завод в городе Сириаме. Столица украсилась новыми школами, колледжами, институтами. Советским Союзом построены в Рангуне Технологический институт и гостиница; эти здания переданы в дар бирманскому народу.
Да, облик столицы понемногу меняется. В центре запрещена продажа излюбленного бирманцами бетеля, который окрашивает рот жующего в красно-коричневый неприятный цвет. Теперь на тротуарах не увидишь кровавых пятен от выплюнутой жвачки. На улицах стало чище. С бульваров исчезли переносные лавчонки, походные кухни. Их перевели на выложенную бетонными плитами площадь напротив центрального рынка «Скот маркет». Не так давно на этом месте утопал в грязи овощной базар.
Значительно поредели полчища собак. Собаки в Рангуне до недавнего времени жили огромными стаями: что ни двор, то многочисленное собачье население. И горе было тому псу, который забредал на чужой двор, — на него с оглушительным визгом и воем набрасывались все бесчисленные поколения собачьей семьи. Много в городе ворон, которые своим гамом также причиняют беспокойство горожанам. Даже в местной прессе не раз серьезно обсуждался вопрос, как избавиться от столь шумных и беспокойных созданий.
Бамбуковые домики сохранились главным образом на окраинах — в Оккалапе и Такете. В центре появилось много новых зданий. В Янкин Мьо выстроен квартал современных многоэтажных жилых домов со всеми удобствами.
Путешествие в царство риса
Мы приехали в рангунский порт еще загодя, так как не было точно известно время отплытия. Нас устроили в первом классе в тесную, на двоих, каюту, которая находилась над капитанской рубкой и машинным отделением. Пароходик напоминал судно из кинофильма «Волга-Волга», с тем лишь отличием, что разделялся на классы. На нижней палубе — третий класс. Там вперемежку со свиньями, курами, утками, быками лежали груды овощей, мешки и корзины, которые везли крестьяне. Второй класс помещался на верхней палубе; здесь был буфет с горячим чаем, публика сидела, как и пассажиры нижней палубы, прямо на полу.
Ночью пароходик тихо, без гудков снялся с причала и нырнул, словно в омут. Навстречу неслись рваные белесые клочья стелющегося по воде тумана, отчего плотная темнота, окружившая нас, приобрела грязно-серый оттенок. Яркие белые звезды, усеявшие небо, висели довольно низко — в тропиках звезды кажутся ближе, чем в северных широтах, но свет не помогал нам. Наконец капитан зажег носовой прожектор и узким лучом попытался пробить толщу темноты. Но, будто взъярившись на нежелательное вторжение, еще сильнее заклубились низкие свинцовые тучи. Наш пароходик, словно в испуге, задрожал мелкой дрожью и тревожно загудел. Помощь не замедлила явиться. Прямо в глаза вдруг ударили два ярких снопа света, послышались голоса, забил колокол. Это были маяки, обозначавшие вход в канал Тванте, по которому пролегал наш маршрут в дельту реки Иравади.