Не спалось. Я вышел из тесной каютки и встал на носу. Лицо обвевал приятный морской бриз. Мы уже шли каналом. За бортом грозно бурлила и плескалась черная вода, в отблесках фарватерных фонарей она быстро проносилась мимо. Казалось, мы мчались с космической скоростью. Но стоило посмотреть на огни бакенов — они очень медленно проплывали, — и иллюзия разрушалась. Навстречу шел океанский прилив, он лился мощно, неудержимо, стремительно, и нашему ковчегу приходилось напрягать все свои силенки, чтобы хоть немного продвигаться вперед. От огромного напряжения он дрожал как в лихорадке. Приливная волна проходит вверх по Иравади до ста километров, затопляя пойменные места.
Утро выдалось яркое, солнечное, бодрое. Там, на родине у нас, матушка-зима набрала уже полную силу и гуляет вовсю мороз-воевода, а здесь, в Бирме, наступило самое лучшее время года. Кончились дожди, полгода заливавшие землю, и солнце надолго воцарилось в небе. Безоблачно и не слишком жарко: температура воздуха ночью не опускается ниже 18 градусов тепла. Это сухой прохладный сезон, пора уборки урожая, пора праздников и развлечений — одним словом, золотое время.
Вот и теперь над головой бездонное синее небо без единого облачка, а вокруг — бесконечная плоская равнина, едва возвышающаяся над уровнем близкого моря и уходящая за горизонт. Во всех направлениях она, словно кровеносными сосудами, пронизана водными рукавами и протоками и состоит как бы из бесчисленных островков самого различного размера и формы, между которыми, кроме как при помощи лодки, невозможно никакое другое сообщение. Плывут лодки с высоко задранной кормой. Они приводятся в движение длинным кормовым веслом, которым без устали работает кормчий, или при помощи квадратного паруса. Некоторые лодки движутся под действием пары длинных весел, которыми, стоя на высокой корме, гребет один человек. Снуют узкие, выдолбленные из целого ствола дерева челны. Все эти ладьи — продукт бирманского ремесла. Они отделаны аккуратно и умело. Их линии строги и изящны.
Наш пароходик идет вперед, потом назад, поворачивает направо, потом налево. Он, как гончая, рыщет по этому запутанному лабиринту водных протоков. Там и сям виднеются отдельные хижины рыбаков на высоких сваях или целые бамбуковые городки. Некоторые из них частью построены на берегу, а частью на воде. Полуобнаженные рыбаки хлопочут у развешанных для просушки на бамбуковых шестах рыболовных снастей или плывут, ссутулившись в своих лодках, гребя одним коротким веслом.
Но не рыба главное богатство этого края. Здесь один царь — рис, здесь добывают хлеб Азии. Рисом груженные плывут баркасы и лодки. Низко клонятся к земле рыжие метелки, налитые тяжелым зерном. Во все стороны ходят золотые волны созревшего риса, и лишь кое-где в золото полей зелеными изумрудами вкраплены рощи и перелески.
Могучая полноводная Иравади еще за триста километров до своего впадения в Индийский океан разделяется на сотни мелких, переплетающихся между собой рукавов, которые расходятся веером, достигающим у побережья 250 километров в ширину. Лениво вливаясь друг в друга, постоянно меняя русло, они наконец девятью большими рукавами впадают в море. Общая площадь дельты превышает 30 тысяч квадратных километров, и она из года в год увеличивается. С каждым разливом великая река откладывает новый слой ила. Речные наносы осаждаются в корнях мангровых деревьев. Здесь образовались плодородные аллювиальные почвы, не нуждающиеся в удобрениях. Обилие воды и тепла, плодородные почвы создали в дельте идеальные условия для выращивания риса. Девять десятых площади дельты Иравади занято этой культурой. Здесь собирают более половины всего производимого в Бирме риса — свыше четырех с половиной миллионов тонн. Если Дельта — царство риса, то город Бассейн — его столица. Не успели мы сойти с пароходика, как у самых сходен увидели дородную бирманку, словно на троне, гордо восседавшую в окружении огромных кастрюль с горами пахучего риса. Ну чем не королева здешнего царства!
— Пожалуйста, подходите! — взывает она к пассажирам. — Порция всего десять пья.
И люди живо откликаются на зов «королевы», усаживаются за стоящий у сходен столик, узкий и длинный. Торговка горстями насыпает кушанье на тарелки, а ее клиенты при помощи четырех пальцев правой руки быстро уплетают за обе щеки вкусный разварной рис. В Бирме принято есть руками, для супа служит фарфоровая ложка. Некоторые вместо масла поливают сухой рис рыбной или мясной подливой.
Обработка риса — здесь основное занятие местной промышленности. Дымят рисоочистительные заводы, длинной чередой выстроившиеся по берегам. Во время сбора урожая они работают круглосуточно. Ночью мы посетили один из таких заводов. Хозяин — низкорослый полный китаец — показал нам процесс очистки рисового зерна от оболочки. Рис опускают на несколько минут в огромные чаны с кипящей водой. Затем вынимают и рассыпают тонким слоем на специальную бетонированную площадку, где девушки граблями ворошат распаренную массу для равномерной просушки. От нее вверх поднимается легкий пар, резкий запах бьет в нос и далеко разносится вокруг. После того как рис высохнет, его направляют на обдирочные машины.
Такой процесс очистки трудоемок и длителен, но зато, как объяснил нам хозяин, шелуха легче отделяется и очищенный рис получается более высокого качества, т. е. достигается больший выход цельного, неполоманного риса.
Город Бассейн знаменит на всю Бирму также своими зонтиками. Мастерские по их выделке занимают целый квартал. Изящные, легкие, со вкусом разрисованные зонтики пользуются большим спросом у прекрасного пола. Зонтики работы бассейновских мастеров я находил потом во многих городах страны.
Бассейн — тихий одноэтажный городок. Но внешний вид бывает обманчив. Еще в годы второй англо-бирманской войны он стал одним из основных опорных пунктов героического сопротивления бирманского народа чужеземным захватчикам. После захвата Бассейна англичане построили там крепость, от которой теперь не осталось и следа.
Бассейн — второй по значению порт Бирмы. Город расположен в нескольких десятках километров от моря, на крайнем западном рукаве дельты. Там потоки риса вливаются в трюмы пароходов. К нескольким причалам могут подойти только мелкие речные суда. А большие океанские корабли стоят на рейде, посредине потока. Они обычно, словно наседка цыплятами, окружены баркасами и лодками, которые ссыпают зерно в глубокие вместительные трюмы гигантов. Отсюда его развозят во многие страны мира.
Бирма — крупный в Азии экспортер риса. От его продажи государство получает основные средства для финансирования своих экономических планов, для закупки необходимого промышленного оборудования и машин. Одним словом, рис — это золотой фонд Бирмы. А Дельта не только житница этой страны, но и всей Азии.
Рис — любимая пища бирманца. Рабочий съедает миску риса, отправляясь на работу. Он ест рис и на обед, и на ужин. К нему иногда добавляют различные специи, зелень, рыбную, а иногда и мясную подливку. Рис приготовляют рассыпчатым, несоленым, без жиров и подают ко всем блюдам. В местном ресторане, чтобы вы ни заказали, будь то яичница, лапша, крабы, печеная рыба, на ваш стол без напоминания поставят большую чашу пахучего риса. И я потом в странствиях по Бирме так приобщился к заведенному обычаю, что предпочитал рис привычному хлебу.
Да, миска риса дешева здесь. Но какой огромный труд нужно приложить, чтобы вырастить это золотое зерно. Мне привелось увидеть весь процесс выращивания риса с самого начала до конца. Рису нужно много тепла и влаги. Тщательно выровненное поле прежде всего разбивается на мелкие участки, каждый из которых ограждается земляными валиками для удержания воды.
Основные полевые работы начинаются с наступлением сезона дождей. Всюду видишь согбенные фигуры взрослых и подростков, которые под хлещущими струями ливня, по колено в жидкой грязи идут за быками, распахивая, боронуя, разравнивая участки. Десятую часть поля обычно отводят под питомник рассады. Месяца через полтора рассаду пересаживают из рассадника на участки, залитые водой. Крестьянин, как правило, прибегает к помощи соседей или нанимает для выполнения этой работы до десятка женщин, ибо своими силами он не может управиться в срок с таким трудоемким делом. Над полем стоит страшная духота, от тяжелых испарений нечем дышать. В этой обстановке женщины, согнувшись пополам, работают, как заведенные автоматы. Они молниеносно выхватывают пучки по 3–6 растений и быстро лепят их на илистое дно поля. Слышится только дробь коротких шлепков: чоп, чоп, чоп. Когда женщины вылезают из воды и переходят на другой участок, их икры иногда буквально унизаны черными пиявками.