рактически не разговаривали друг с другом, только наблюдали за красивейшим огненным закатом, но именно тогда было принято решение, что будем держаться вместе. С тех пор мы дрались не друг с другом, а друг за друга. Как-то раз Докер и я, гуляя по окрестностям, нашли огромное дерево, на котором росли яблоки. Само дерево находилось на территории соседского дома, поэтому мы перелезали через забор и воровали их, после чего сидели и поедали. Я помню, как в нашу сторону подлетел футбольный мяч, и к нам подбежала рыжеволосая девчонка. Она была вся перепачкана грязью, и смотрела с таким видом, будто это мы виноваты, что её мяч улетел к нам. Увидев яблоки, она села рядом и, хитро улыбаясь, пригрозила сдать нас воспитателям. Пришлось отдать ей большую часть добычи. С тех пор мы часто её видели. Однажды она напросилась пойти с нами за яблоками. Естественно, нас словили воспитатели и наказали. А наказывали там очень интересно: детей запирали на сутки в холодном сарае, без еды и воды, и неважно, зима на улице или лето. Каким-то образом Алина тогда умудрилась сохранить одно яблоко. Она сидела на сырой земле, и вдруг протянула его нам. Мы разделили его на ровные части и довольно поедали. Именно это яблоко стало началом нашей дружбы. Втроем мы стали неразлучны. Она была сущим рыжим демонёнком. Алина встревала в драки с мальчишками, всегда настойчиво отстаивая свое мнение, а нам приходилось её защищать. Вскоре все знали, если тронуть эту рыжую, два рыцаря тут как тут придут на помощь. Порой мы с Докером даже уставали от каждодневных драк, так как она, зная, что мы на защите, могла позволять себе многое. Не сложно догадаться, что мы были постоянными гостями в том сарае, поэтому умудрялись заранее делать припасы и проносить туда старые дырявые покрывала, чтобы по ночам было не так холодно. – Он на мгновение замолчал, грустно улыбаясь воспоминаниям. – Мы с Доком были немного старше Алины. Пролетали годы, нам было уже где-то по четырнадцать, а ей около одиннадцати, когда в детском доме сменился директор. Он стал ночным кошмаром каждого ребенка. Однажды этот ублюдок забил мальчика ногами до смерти за плохое поведение. Воспитатели делали вид, что не обращают внимания, просто чтобы сохранить свои паршивые работы. Нас с Доком он тоже частенько бил. Он был тем еще садистом и наслаждался, когда слышал детский плач или крики, но Докер никогда не плакал и не жаловался. Он, сжав зубы, терпел все, что припадало на его голову, а директора это злило еще больше. Мальчишка, который при сильных побоях не издавал ни звука, стал для него личным вызовом. Видела у Дока шрам на ключице? Дело рук этого гада. Он бил его деревянной доской, из которой торчал гвоздь. Сначала ударил, вонзив гвоздь под кожу где-то на грудной клетке, подцепив, как рыбу на крючок, а потом стал волочить по двору, протянув рану до ключицы. – Я поморщилась, представляя это, и сильнее прижала к себе колени. – Но даже тогда он не издал ни звука. Вскоре подбежали воспитатели, подхватили окровавленное тело Докера и отнесли в медицинский пункт. Когда ему стало лучше и рана начала заживать, нас все так же закрывали втроем в сарае. Директор на этом не останавливался. Мы начали замечать, что Алина немного изменилась. Она всегда была энергичной, прыгала и скакала повсюду, мы её никак успокоить не могли. Этот рыжеволосый вихрь сносил все на своем пути, а тут вдруг сидит спокойно и молчит. Она все меньше разговаривала, ходила, как в воду опущенная. С каждым днем мы теряли её все больше и больше. Алина выходила во двор и не бегала, как раньше, с мальчишками гоняя мяч, а садилась на траву под дерево и смотрела куда-то в пустоту. Докер и я не понимали, что происходит и пытались постоянно подбодрить её, но она лишь упрямо молчала и не реагировала на нас. Мы частенько воровали из кухни сладости, приносили ей, чтобы порадовать, но никаких изменений не происходило. Как-то раз, воспитатели решили устроить экскурсию в одну из самых больших библиотек города, пытаясь приобщить детей к чтению. Я тогда заболел и остался в кровати, Алина просто отказалась, а вот Докер всегда любил книги, поэтому поехал с остальными. До сих пор не знаю, каким образом, но он умудрился украсть из этой библиотеки огромную книгу сказок, чтобы подарить её Алине. Она была в диком восторге и немного оживилась. После этого мы постоянно выходили во двор, садились под дерево и читали эти сказки вслух, по очереди. Я начал замечать, как копна её самых рыжих на свете волос оживала в солнечных лучах. Когда директор усиливал свои атаки, мы читали эти рассказы друг другу в качестве утешения. У нас была любимая сказка: «Земля обетованная». Трое детишек мечтали, когда вырастут, обязательно найдут место, где холмы – это спящие гиганты, где звезды по небу рассыпают волшебные существа, и где не будет никаких забот. Алина даже умудрилась ручкой на облаке дорисовать нас, представляя, что однажды мы будем доставать из волшебного мешка звезды. – Он открыл нужную страницу с картинкой и ласково провел по ней пальцами. – Как-то она пожаловалась, что плохо спит. Нам хотелось помочь ей, и мы с Доком решили, что прошмыгнем ночью к ней в комнату, прочитаем эту сказку перед сном. Дождавшись, когда уснут воспитатели, мы тихонько проскользнули в крыло с девчонками и обнаружили, что кровать Алины пустовала. На следующее утро она была ходячим мертвецом. Ни с кем не разговаривала, даже во двор не выходила. Мы пришли к ней в комнату и увидели, как этот маленький рыжий комочек скрутился под одеялом и тихо плакал. Докер и я впервые были такими растерянными. За пять лет нашей дружбы мы только пару раз видели её слезы, и это было только тогда, когда директор усиливал атаки. Тогда она подняла свои большие заплаканные глаза, взяла наши руки и потребовала пообещать, что мы никогда не пропадем из жизней друг друга, что всегда будем вместе, чтобы не случилось. Док укрыл Алину одеялом и стал читать нашу сказку, пока я гладил её волосы, пытаясь успокоить свое бешено бьющееся сердце. Мы были так напуганы и ничего не понимали. Тогда чаша терпения начала переполняться. Во дворе нам удалось словить одну из девчонок, после чего начали расспрашивать, вдруг она знает, в чем дело. Та сказала, что ей ничего не известно, вот только все в комнате удивляются, что директор часто приходит по ночам и забирает её куда-то. Мне кажется, что наши с Докером сердца в тот момент одновременно остановились. С тех пор, каждую ночь после отбоя, мы прокрадывались в коморку, что была напротив комнаты с девчонками, и охраняли Алину. Бывало такое, что там же засыпали. В одну из таких ночей нас разбудил какой-то шорох. Слегка приоткрыв дверь, мы увидели, как директор держит нашу девочку за волосы и волочит её по темному коридору. Она тихо плакала и попыталась вырваться, а он только дал ей пощечину и приказал вести себя тихо. Докер дернулся, но я перекрыл ему выход. Что мы могли сделать, двое мальчишек, против здорового мужчины? Он затащил её в свой кабинет, после чего послышались крики. Сломя головы, мы побежали в комнаты воспитателей, начали тарабанить кулаками по дверям, пытаясь разбудить всех. В коридор выглянули несколько сонных воспитателей, ругаясь и спрашивая, в чем причина переполоха. Мы стали наперебой кричать, чтобы нам помогли, что директор затащил в свой кабинет одну из девчонок. Знаешь, что нам ответили? «Не выдумывайте. Идите лучше спать». Мы видели их глаза, они даже переглянулись между собой, понимая, что происходит. Но никто ничего не сделал. Тогда мы побежали на кухню и нашли там ножи, взяли по одному и вернулись к кабинету. Когда мы ворвались… − Ник остановился, вглядываясь в пустоту. Я прижала ладонь к губам, догадываясь, что они увидели. – Он насиловал её, понимаешь? – На его глазах выступили слезы. Я судорожно вдохнула и проглотила ком в горле. – Ей было всего одиннадцать лет. Одиннадцать! Она лежала без одежды, вся в крови, пока он нависал над ней со складным ножом в руках. Как оказалось, когда ему наскучивало просто насиловать, он начинал резать её маленькое тельце. Некоторые раны были поверхностными, а некоторые слишком глубокими. Знаешь, почему этот монстр выбрал именно Алину? С её помощью он хотел сломить Докера, мальчишку, который не плакал и не падал к его ногам, умоляя не бить. Он наблюдал за нами и знал, что мы проводили много времени вместе. Он видел, насколько сильна наша связь. По его задумке, Алина должна была рассказать нам все, ведь это продолжалось на протяжении многих месяцев, а она молчала и терпела эти издевательства, скрывая от нас синяки. Возможно боялась, что мы с Докером сделаем какую-то глупость, и в итоге директор нас убьет, как того мальчика. Когда мы увидели эту картину, Док набросился на этого гада, но тот выбил нож и ударил его лицом об стол, положив свою руку на голову, выкрикивая какие-то ругательства и заставляя смотреть на Алину. В растерянности я не знал, что делать, спасать её, которая лежала практически без сознания от большой потери крови, или бросаться к другу. Я выбрал второй вариант. Этот садист как раз стоял ко мне спиной, пытаясь удержать Докера, поэтому я подобрал момент и вонзил в него нож. Он сначала покачнулся, а затем рухнул на колени. Дальше я помню все обрывками. Ярость затуманивала мозг и мы, будто звери, набросились на него, пытаясь разорвать. Хотя почему пытались? Мы разодрали его на части, но нам тогда надо было думать не о ненависти к эт