— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
— Разрешаю. Обращайся.
— Я вижу, вы по ихнему разумеете. Не посмотрите, может, что важное имеется.
— Вот как, значит хотели себе славу захвата сверхсекретных планов Рейха присвоить. На орден нацелились, а меня значит побоку.
— Да что вы товарищ капитан такое говорите, — а сам глаза в сторону отводит.
— Шучу я. Мне товарищ охранник и защитник наших рубежей, поверь и своей славы за глаза хватит. Давай посмотрим, что вам досталось. Только заранее хочу тебя огорчить, в таких саквояжах только доктора лекарства носят, но, ни как, ни секретные документы.
Однако в саквояже и, правда, находились какие-то бумаги. Присмотревшись, понял, что это финансовый отчет и ведомости на получение денежного довольствия. На самом дне оказались пачки денег. Всего около тридцати тысяч банкнотами разного достоинства. Причем ни на одной не было портрета Гитлера. На пятимарковой бумажке, например, были изображены два мужика, смотревших друг на друга. Кто такие и чем прославились, что их портреты удостоились такой чести, память не подсказала. Стало интересно, сколько получает капитан (Гауптман) в рейхе, быстро нашел соответствующую запись в ведомостях. Оклад в среднем от 450 до 640 рейх марок, доплата за участие в боевых действиях еще 90 марок, потом летные, наградные еще что-то. В общем, набирается от 600 до 800 марок, но потом у многих идут вычеты. За что не понятно, возможно родным отсылали, суммы были разные. Зарплаты вполне сопоставимы с нашими, это у меня куча всяких надбавок была (выслуга, летные, прыжковые, инструкторские и т. д.), а капитан, командир звена получал от 600 до 800 рублей. Удовлетворив любопытство, объяснил и показал все сержанту. Он был сильно разочарован, видно и правда рассчитывал на награду за захват секретных документов. Утешил тем, что бумаги не совсем бесполезные. Ведомости по сути тот же список личного состава, что дает представление о составе и назначении воинской части. Ну а деньги наверняка пригодятся партизанам и подпольщикам. Не совсем уверен но, кажется, мы потрепали эскадру KG4 второго авиакорпуса Люфтваффе, но пусть в этом специалисты разбираются.
Уже почти в темноте нас нашел связной. Новости были как хорошие так и не очень. Во первых раненых погрузили всех, и ТБ-3 благополучно долетел до аэродрома базирования. Минус был в том, что в моем плаще улетела военврач. Обоз тоже успел спокойно уйти, не привлекая к себе внимания. Немцы, увидев большое количество, использованного перевязочного материала, посчитали, что самолет специально прилетал за ранеными, и сосредоточили усилия на поимке нашей группы. Как отнестись ко второму сообщению, пока было не ясно. Руководство передавало пограничников под мое командование, но требовало принять все меры к розыску заместителя командующего Западным фронтом генерала Болдина и сопровождавших его командиров штаба. Так же предписывалось организовать их переход через линию фронта. Категоричность формы приказа не давала возможности его другого толкования, кроме как «вынь да положи». Прямо как в русских народных сказках: «Иди туда, не знаю куда…» При этом подразумевалось, что я и остался-то в немецком тылу, что бы в лепешку расшибиться, разыскивая группу Болдина. То, что я мог не вернуться в расположение отряда, а сразу направиться к передовой, почему-то не рассматривалось.
Машину загнали на глухой лесной хутор, куда противник пока не успел добраться. Переночевали на сеновале, а утром, оставив машину, направились на базу отряда. Предстояло составить план действий и согласовать мероприятия по поиску генерала, но для начала еще раз выяснить у пограничников, где они последний раз видели его группу.
Встретили нас тепло, наше возвращение не вызвало ни удивления ни расспросов. Оказалось, что о моем отсутствии даже центр не поставили в известность. Партизаны пока успели только поставить временные шалаши, но уже угадывались контуры будущего лагеря. Во время опроса пограничников удалось установить, что последний раз с разведчиками из отряда генерала Болдина они пересекались больше двух недель назад. На тот момент его численность составляла около трехсот человек. Принимали они в свой состав только красноармейцев и командиров, имеющих полное военное обмундирование со знаками различия и сохранивших документы и оружие. До определенного момента пограничники, формально тоже являлись частью колоны, но обремененные обозом с ранеными отстали. Однако общее направление движения отступающих им было известно. В обход Смоленска с северной стороны, мимо Рудни на Духовщину и Ярцево. Другой информации получить не удалось, кроме того, что за выдачу месторасположения Болдина и сопровождавших его командиров, назначена награда в 50000 марок.