Глава 4
Утро встретило меня поднимающимся над лесом солнцем и кружкой горячего чая, заваренного дежурным. Дуя на кипяток, я осмотрелся, окинув взглядом проснувшийся лагерь. Все было как обычно, из большого котла, доставшегося нам трофеем на хуторе, боец наливал чай в котелки или кружки, если таковые имелись. За пару дней наладился наш быт и походный порядок. Завтракали всухомятку благо чай у нас был. хотя некоторые по выработавшейся за месяц отступления привычке, добавляли в кипяток различные травки, вроде зверобоя или дикой смородины. Горячее готовили вечером, когда все группы возвращались из поиска. Ночевки предпочитал устраивать в лесу, не доверяя деревенским, не хотелось, что бы наш маскарад раскрылся раньше времени. Бывшие пленные изъявили желание самостоятельно прорываться через линию фронта. Место в машине хватало, и я распорядился взять их с нами. После первой ночевки мы расстались, привлечь их к поиску, только задерживать сложившиеся команды, а просто возить с собой глупо. Как и обещал, они получили оружие и продукты. Расщедрился и отдал одну из карт местности, а дальше им придется самим выбираться, звучит отвратительно, но для нас они обуза. И так их вывезли достаточно далеко.
За время, потраченное на поиски, мы не добились практически ни каких результатов. С нами охотнее общались в больших селах, где стояли немецкие гарнизоны или останавливались проходящие к фронту части. За кого нас принимали, не знаю, но на вопросы отвечали достаточно подробно, продукты продавали или меняли тоже без всякого стеснения. Представители новой власти из местных и сотрудники сил самообороны (полицаи) откровенно нас побаивались и заискивали. Благодаря этому мы настолько обнаглели, что даже смогли заправиться и пополнить запасы продуктов на одном из полевых складов. Отлично проявил себя младший политрук Яша Гольдштейн, прекрасно владеющий немецким языком. Несмотря на фамилию, он был светловолос и курнос, а мощной фигурой олицетворял пример истинного арийца, наплевав на все обоснования теории расового превосходства. Найдя среди захваченных бумаг, что-то вроде наших карточек на довольствие, он предложил отовариться на ближайшем пункте обеспечения, отмеченном на трофейной карте. А потом с блеском провел данную операцию, обеспечив нас горючим и продовольствием. Правда, консервы оказались откровенной дрянью, особенно с красивой этикеткой ветчины, содержавшей внутри странную розовую массу. Я даже немного умилился, вспомнив некоторые продукты моего времени, но употреблять это в пищу не стал. Зато деревенские охотно меняли на них натуральные продукты собственного производства, из тех, что у них оставались.
Наличие транспорта позволило за короткий срок обследовать достаточно большой участок местности. Следы прохождения наших отступающих частей встречались довольно часто, было и две встречи с бойцами, идущими к передовой, но выяснить по какой именно дороге прошел отряд Болдина, пока не удалось. Вчера вечером, пристроившись в хвост немецкой колоне, мы выбрались севернее Смоленска, неожиданно легко пробившись, через немецкие войска, идущие по Витебскому шоссе. Собственно и проехали дальше намеченного, только из-за них, так как долго не было удобного съезда. Судя по карте, мы сейчас где-то в районе Духовщины. До наших, по разным расчетам, около пятидесяти километров.
Допив чай и объявив о выходе через полчаса, я плеснул из фляги на ладонь и с шумом и отфыркиванием умылся. Экономить воду смысла не было, уж с чистой водой проблем точно не возникнет. Вытираясь полотенцем уже утратившим первоначальную белизну, увидел приближавшегося одного из командиров групп.
— Что там, Петрович?
— Я тут с рассветом пробежался по округе и примерно через пять километров на восток, обнаружил малоиспользуемую лесную дорогу. По крайней мере, телега последний раз проезжала по ней пару суток назад. Пройдя параллельно дороге еще два километра, увидел небольшую деревушку на два десятка дворов. Деревня находится на краю леса, дальше начинаются засеянные поля, и нет никаких укрытий. Я залез на самое высокое дерево на опушке и в ваш бинокль осмотрелся. За деревней километров на десять одни поля. Лес только по нашей стороне. В самой деревне стоит небольшой немецкий гарнизон, не больше двух отделений солдат. На въезде, с нашей стороны пост, скорее всего на противоположной стороне тоже. И у большого сарая рядом с домом, где живут солдаты, еще один часовой. Там же во дворе стоят грузовик и мотоцикл с пулеметом. Видел одного офицера, живущего в самой большой хате, он на крыльцо выходил помочиться и китель сверху накинул.