Хелена с вызовом подняла серебристую голову, ее ярко блестевшие темные глаза внимательно изучали меня, а рот слегка кривился:
– Мы умерли.
Эти два слова прозвучали холодно, спокойно, сухо.
– Ладно, ладно, вы же ей не верите, – сказал Бернард самым своим злым, как мне подумалось, голосом.
– Хелена, – упрекнула ее Джоана, – мы уже это обсуждали миллион раз. Ты не должна так пугать Сэнди.
– По-моему, она вовсе не выглядит напуганной, – возразила Хелена, сохраняя то же довольное выражение лица.
– Бросьте, – Маркус прервал молчание, заговорив впервые с того момента, как я присоединилась к компании, – возможно, она права. Мы вполне можем быть мертвыми.
Бернард и Джоана заворчали, а Дерек начал тихонько перебирать струны гитары и напевать: «Мы мертвы, мертвы, мертвы, все мертвы – и мы, и вы».
Бернард что-то неодобрительно проворчал, а потом налил чай из фарфорового чайника и протянул мне чашку на блюдце. И все это – в чаще леса. Я не сдержала улыбки.
– Если мы мертвы, то где же мои родители, Хелена? – с упреком спросила Джоана, высыпая печенье на фарфоровое блюдо и ставя его передо мной. – И где все остальные покойники?
– В аду, – пробубнила Хелена.
Маркус улыбнулся и быстро отвернулся, чтобы Джоана не увидела его лица.
– А с чего это ты взяла, будто мы в раю? Почему ты решила, что можешь попасть в рай? – раздраженно проговорила Джоана, макая печенье в чай и быстро вынимая его из чашки, пока не отвалился размокший краешек.
Дерек забренчал на гитаре и хрипло запел: «Мы в раю или в аду? Угадать я не могу».
– Кто-нибудь еще видел златые врата и слышал хор ангелов при входе? Или только мне это привелось? – ухмыльнулась Хелена.
– Ты не входила в златые врата. – Бернард так резко тряс головой, что его второй подбородок колыхался.
Он покосился на меня, продолжая трясти подбородком.
– Она не входила в златые врата.
Дерек ударил по струнам. «Сквозь врата я не входил и жара ада не ощутил».
– Да замолчи же ты, – раздраженно крикнула Джоана.
«Замолчи же, замолчи и на струнах не бренчи», – пропел он.
– Мне этого не вынести!
«Нет, мне этого не вынести, кто же сможет меня вывести?»
– Сейчас я тебя выведу, – пробурчала Хелена, но как-то не очень убежденно.
Он продолжал перебирать струны, и все замолчали, прислушиваясь к простенькой мелодии.
– Смотри, Хелена, маленькой Джун, дочке Полины О’Коннор, было всего десять лет, когда она умерла, – заговорил Бернард. – Такой крохотный ангелочек наверняка оказался бы на небесах, а ее здесь нет. Так что твоя теория не годится. – Он гордо вздернул подбородок, а Джоана кивнула, соглашаясь с ним. – Мы не мертвые.
– Пардон, только для тех, кому больше восемнадцати, – скучающим голосом произнесла Хелена, – святой Петр стоит у ворот, сложив руки на груди, и выслушивает в наушниках указания Господа Бога.
– Не говори так, Хелена, – выкрикнула Джоана.
«Не войти, не выйти мне никак! Святой Петр, скажи, что здесь не так», – загробным голосом пропел Дерек.
Потом вдруг перестал бренчать и проговорил:
– Это точно не рай. Здесь нет Элвиса.
– Ну, тогда другое дело. – Хелена закатила глаза.
– У нас здесь есть свой Элвис, разве не так? – захихикал Бернард, меняя тему. – А вы знаете, Сэнди, что Дерек когда-то играл в ансамбле?
– Как она может это знать, Бернард? – раздраженно возразила Хелена.
Бернард снова ее проигнорировал.
– Дерек Каммингс, – торжественно объявил он, – самый крутой участник ансамбля, созданного в шестидесятых при школе-интернате Святого Кевина.
Все засмеялись.
Я похолодела.
– Как назывался ваш ансамбль, Дерек? Я уже забыла, – улыбнулась Джоана.
– «Чудо-мальчики», Джоана, «Чудо-мальчики», – растроганно ответил Дерек, погружаясь в воспоминания.
– Помнишь танцы по пятницам вечером? – возбужденно спросил Бернард. – Дерек на сцене, играет рок-н-ролл, а отец Мартин чуть не падает в обморок, видя, как он вихляет бедрами.
Все снова засмеялись.
– Хорошо, а как назывался танцзал? – задумалась вслух Джоана.
– Господи. – Бернард закрыл глаза, пытаясь припомнить.
Дерек перестал перебирать струны и тоже сосредоточился.
Хелена продолжала смотреть на меня, следя за моей реакцией.
– Вам холодно, Сэнди? – Ее голос прозвучал как будто издалека.
Зал «Финбар». Название само по себе возникло у меня в голове.
Все они любили ходить в зал «Финбар» вечером по пятницам.
– Зал «Финбар», – вспомнил в конце концов Маркус.
– Да-да, именно так. – Они облегченно вздохнули, и Дерек снова начал перебирать струны.
Я покрылась гусиной кожей и задрожала.