Удивительно, но сознание не теряю, хотя ничего и не вижу. Мысли хаотичным ураганом носились вокруг столь неожиданного начала дня. Разобраться в своих ощущениях сразу не получается. Основная «как сильно убился?» вдруг отодвигается, какой то странной - «показательный прыжок, видимо несчастливый». И тут осознаю, что я не совсем я, а еще и кто-то другой. В глазах проясняется, оглядываюсь по сторонам и понимаю, что сижу на земле на краю летного поля и вижу бегущих ко мне людей: одних в военной форме, других одетых в технические темно-синие комбинезоны. Немного удивляет отсутствие современных материалов, но в то же время обстановка воспринимается абсолютно обыденно, как будто так и должно быть. Одежда явно старых образцов у меня удивления не вызывает, кроме того многих из этих людей я узнаю, вернее узнает их человек в сознании которого я нахожусь, и при этом ни он ни я ни какого дискомфорта не ощущаем. Наоборот чувство как будто вернулся домой после долгого отсутствия, тело прекрасно слушается, боль тоже ощущается в полной мере, но что делать дальше не понятно, так как мыслим мы как бы двумя потоками, каждый о своем.
В уши врывается надсадный рев санитарной машины, перед глазами мелькают встревоженные лица товарищей, среди них лицо нашего штатного укладчика парашютов Ивана Бедрина, который первым подбежал к месту моего неудачного приземления. Убедившись, что со мной относительно нормально, он кинулся осматривать купол парашюта. Понять его можно, сейчас парашюты укладывают специально обученные люди, и они же несут ответственность за результат раскрытия и приземления. Это в мое время требования к укладке касаются всех, не взирая, на звания и лица, сам укладываешь - сам и ответственность несешь. А что бы сомнения не было оставляешь записку на шелке, кто и когда делал работу.
Пытаюсь встать, и опять сильнейшая боль простреливает ступни, отдается в пятки, сознание плывет, и я проваливаюсь в спасительное забытье.
В себя прихожу, окончательно осознав, что попал в 21 июня 1941 года и разделяю теперь тело и сознание с начальником инспекторской службы штаба ВВС Западного особого военного округа, капитаном РККА Песиковым Владленом Владимировичем. Возраст тридцать шесть лет. Не женат, детей не имею. Происхождением из крестьян. Родился и вырос в Сибирском городе Омске. В Красной Армии с 1920, там же вступил в комсомол. В боях с белогвардейцами барона Унгера был ранен. По окончании лечения поступил в школу военных разведчиков. Активно занимался комсомольской работой, и в 1926 году стал выпускником совпартшколы. С 1929 член компартии. После окончания в тридцатом году школы красных командиров имени 3-го Коминтерна, командовал взводом конной разведки в горах Хингана, в Кударе возглавлял группу ЧОНа, послужил в Хабаровском крае. Спортсмен многоборец. С 1931 года, как большинство кавалеристов, сменил живого коня на железного, отдав свой выбор небу, что привело в Оренбургское военное училище им. Ворошилова, а затем и на курсы парашютистов в Ейскую военную школу им. Сталина. Апофеозом образования стало окончание в 1940 году заочного командного Факультета Военно-воздушной академии им. Жуковского. Странно, что при таком послужном списке всего капитан, хотя о чем я, характеры у нас похожи - оба любим, рубить правду матку, не взирая, на лица, но при этом, не теряя здравого смысла.
Вообще-то имя и отчество - это скорее «оперативный псевдоним», дань революционным веяниям 20-х годов двадцатого века. Что можно требовать от пацана, который в неполные шестнадцать лет, записался добровольцем в кавалерийский эскадрон, и ушел добивать белогвардейские банды. Владлен расшифровывается как Владимир Ленин, а отчеством стало имя своего первого командира эскадрона, которому многим был обязан. В то время смена имени была довольно распространенной практикой - "отречемся от старого мира". Ленин, Сталин, Троцкий список "псевдонимов" героев революции очень длинный. А молодежь всегда шла за своими кумирами. Особенно доставалось юным комсомолкам, сколько было Октябрин, Революций и Даздраперм.
Более интересная история смены имени была у моего непосредственного начальника по службе в штабе ВВС полковника С. А. Худякова. Настоящее его имя Арменак Артёмович Ханферянц. Он тоже в 15 лет ушел из дома и устроился учеником электрика на нефтепромыслы Баку. Там же познакомился со Сталиным, возглавлявшим партийную ячейку. В феврале 1918 года вступил в Красную Армию. Оборонял Царицын (Сталинград). В одном из боев был спасен своим другом и командиром Сергеем Александровичем Худяковым. Позднее во время рейда в тылу белоказаков смертельно раненый Худяков передал командование Арменаку, и тот в кожанке и с оружием побратима в руках, вывел конный отряд разведки из окружения. После этого и принял фамилию и имя погибшего. Но до сих пор в разговоре изредка, да и проскальзывают слова родного языка, что выдает в нем армянина.