На опушке леса, гудком подал условный сигнал: «Прекратить движение. Старшие машин ко мне». Когда все собрались, говорю Сомову: - Люди вымотались. Всю ночь не спали, потом бой. Начинаем делать ошибки, поэтому нужно послать вперед разведку на мотоцикле. Пусть ищут место под стоянку, желательно полянку в лесу с проточной водой. Заранее назначайте караул - три человека и пусть отдыхают, пока едем. Всем остальным не расслабляться, враг рядом. Давай команду «Оправиться», стоянка 5 минут, пусть люди ноги разомнут.
Расстелив немецкую карту, как более детальную, стали прокладывать маршрут движения. Заодно ознакомились с обстановкой и расположением немецких частей на вчерашний день. Обстановка не радостная. РККА отступает по всему фронту, много обозначений наших окруженных войск. Куча непонятных пометок. Нужно эту карту и документы, что взяли в разбитой колоне, срочно доставить в штаб. Но торопиться будем не в ущерб безопасности, значит, отдых просто необходим.
Не успели проехать и пяти километров, снова над машинами проносится - «Воздух». Но сейчас мы надежно укрыты деревьями, на машинах маскировочные сети и срезанные ветви, бойцы постарались во время остановки. Впереди открытый участок, поэтому на всякий случай останавливаемся. Разглядываю самолеты - это пятерка военно-транспортных трех моторных «Юнкерсов». Опасности не представляют, наступательного вооружения они не имеют, бомбы нести не могут. Пулемет в верхней задней полусфере, это защита от истребителей. От раздумий отвлекает водитель, указывая в сторону клеверного поля, частично скрытого от нас перелеском. Над полем поднимаются разноцветные дымы - явно сигнал. «Юнкерсы» ложась в разворот, вытягиваются в линию. Да сейчас же выброска пойдет.
- Боевая тревога, - во все горло кричу я, - приготовиться к отражению атаки десанта.
- Сержант, на тебе самолеты, - для наглядности машу рукой в небо. На ЗИСе, идущем в колоне сразу за нашей машиной, все таки установили спаренный 12,7 мм МСШ. А сержант как единственный среди нас подготовленный пулеметчик назначен старшим расчета. «Юнкерсы» идут на высоте меньше километра, есть реальный шанс сбить, ну или сорвать выброску.
- Взвод грузится в машины, - указываю рукой на первые две, - выдвинуться на опушку, по готовности открыть огонь по противнику. Старшим лейтенант Сомов. Бегом марш.
Боец, назначенный в охрану пленного, делает попытку рвануться за остальными. Показываю ему кулак, - Пленного, не кормить, не поить, нужду пусть под себя справляет, не разговаривать, смотреть, на него не отрываясь. Нарушишь сразу в трибунал.
Он судорожно кивает. У меня в голосе метал и обещание лютой смерти.
«Юнкерсы» снизились до высоты около пятисот метров. Из первого уже посыпался десант - семь парашютистов и несколько контейнеров с грузом. Остальные тоже торопятся с выгрузкой, так как за спиной уже стреляет наш «крупняк» и слабо видимые в дневном свете трасы тяжелых пуль тянутся к самолетам. Машины, проломив невысокий подлесок, вырываются на поле, и сразу два или три пулемета, уже не разобрать, короткими очередями начинают стрелять по спускающимся парашютистам. Звонко щелкает десяток мосинок. Десант выбросился кучно, ветра нет, значит, разлет будет небольшой. Бегать по лесам за недобитками не придется.
В СССР с самого начала развития воздушно-десантных подразделений отказались от идеи сбрасывания индивидуального стрелкового оружия в грузовых контейнерах. Автоматы с отомкнутыми магазинами и даже винтовки во время прыжка с парашютом находились при бойце, будучи зафиксированными на левом боку. Немцы предпочитали оружие и часть снаряжения сбрасывать в транспортном контейнере. Исключение составляло личное и холодное оружие. Так, что проблем от парашютистов, застигнутых в воздухе, и без оружия я не ожидал. И как оказалось напрасно.
«Кюбельваген», ломиться через лес не стал, а аккуратно объехал по дороге, остановившись на небольшом перешейке между двумя рощами. Ваня Дукин остался сидеть в машине, удобно устроив на заднем сидении разболевшуюся ногу. А мы с водителем, через узкую полоску деревьев направились к краю поля, где шел бой. Автомат и вся амуниция, остались в машине. Ноги опять разболелись, а таскать на себе около десяти лишних килограмм, - ищите дурака, - как говорил один сказочный герой.
Тут-то и подвела меня моя самоуверенность, кстати, не в первый раз за неполные сутки. Я упустил из виду, что кто-то же зажигал сигнальные дымы и выбирал место под десантирование. В сторону боя, хорошо различимые, в редком березняке, бежал десяток немцев. Примерно половина была одета в легко узнаваемую пятнистую форму десанта, со смешными шортами. Остальные были в форме РККА. Все вооружены автоматическим оружием. Двое десантников тащат МГ. Заходят они нашим во фланг и бед могут наделать много. Подготовка у них намного превосходит взвод охраны штаба.
Водитель застыл рядом, судорожно пытаясь ухватить за ремень винтовку. Опускаю руку ему на плечо, делаю знак успокоиться. Нас прикрывают жидкие кустики, но резкое движение человеческий глаз автоматически отслеживает как опасность. Киваю на немецкую гранатную сумку у него на боку и движением показываю - дай. Он аккуратно достает и протягивает две «колотушки». Киваю в сторону двух сросшихся берез, так себе позиция, но лучше укрытия просто не вижу. Сам делаю пару шагов до березы с толстым стволом, большого обхвата. Присаживаюсь на колено и выкладываю перед собой, взведенные револьвер, подарок Минских бандитов и табельный ТТ. Скручиваю колпачки с ручек гранат. Немцы уже устанавливают пулемет, они сейчас самый опасный противник для ребят. Остальные рассредоточиваются по опушке, просто падая на землю. По очереди дергаю за фарфоровые шарики и выждав три секунды, бросаю гранаты. Одну за спину пулеметного расчета, вторую в сторону двух немцев, одного из которых определяю как командира. Поднимаю с земли оружие и начинаю, стрелять в уже оборачивающихся в мою сторону, врагов. Успеваю сделать только три выстрела, как береза буквально взрывается щепками, летящими мне в лицо. Не громко хлопают гранаты. Но результат мне не виден так, как я падаю на спину, не выпуская оружие из рук и продолжая контролировать свой сектор обстрела. Ни отползти, ни сменить позицию не могу. Кто-то грамотно работает на подавление, кора на березе продолжает осыпаться от многочисленных попаданий, а над головой взвизгивают пули. Рядом несколько раз торопливо стреляет водитель. Противник отвлекается на него, и я, напрягая пресс, приподнимаюсь, что бы хоть что-то разглядеть. Успеваю увидеть движение метрах в десяти и стреляю туда с обеих рук. Точно попал, видел, как кровавое облачко на мгновение повисло в воздухе и красным плеснуло на березу. Достреливаю патроны в револьвере и с криком «граната» бросаю в сторону противника, все равно перезарядить не смогу, а так хоть напугаю. Кричу водителю: - Отходим. Позицию нам удерживать не надо, пора отступать, нашей задачей было подать сигнал и отвлечь немцев на себя. Успеваю перевернуться на живот, и отползти в сторону машины метров на семь. Водитель больше не стреляет. На моей оставленной позиции, хлопает граната. На спину падают ветки, по ступням ударяют комья земли. Со стороны машины, прикрывая меня, короткими очередями стреляет Дукин. Из последних сил делаю рывок, петляя между деревьями. Валенки «опорки» потерял, еще, когда ползал. Пятьдесят метров до машины пролетел пулей. Лейтенант дострелял диск, и присев за машиной меняет на следующий. Падаю рядом с ним, укрывшись за колесом, и торопливо меняю обойму. Успеваем выстрелить пару раз, как раздается приближающийся звук мотора, раздвигая кусты, появился наш ЗИС. Старшина длиннющей очередью прямо с движущейся машины, буквально перепахивает перелесок, где укрылись немцы. С другой стороны его поддерживает пулемет «охотников за парашютистами», видно как трассера мелькают между деревьев. ЗИС остановился рядом, над кабиной грозно возвышаются два ствола. Сержант удовлетворенно говорит: - Слава богу, живы, а мы подумали, вы на засаду нарвались, такая пальба поднялась. Как отбились то?