Нас, как организованную колону, пропустили без очереди, хотя по глазам старшего заставы, было видно, что он отобрал бы у нас все, да еще и самих поставил в строй под ружье. Он указал, где находится госпиталь, и дал сопровождающего, что бы немцев доставили в штаб обороны города. Пленные немцы, трофейная техника и оружие производили на всех встречных сильнейшее впечатление. Люди своими глазами видели, что немца можно бить. У бойцов, направляющихся на позиции, светлели лица, из взгляда уходила обреченность, в движениях появлялась уверенность.
Раненых доставили по назначению, госпиталь находился на самой окраине города, почти на выезде в сторону Орши. Как только освободилась одна полуторка, загрузили в нее всех немцев, кроме двух радистов - диверсанта и парашютиста. Сопровождающий сильно нервничал, и все время поторапливал, даже не дал привести себя в порядок. Хотел сапоги надеть, все же к начальнику гарнизона едем. Я уже успел выспросить, что руководит обороной корпусной комиссар Иван Захарович Сусайков - начальник Борисовского танкотехнического училища. Это его курсанты и преподаватели организовали строительство оборонительных сооружений вокруг города и формировали отряды из отступающих. За три дня набрали около десяти тысяч человек. Я слышал, про него только, что он молод, в 1937 году в звании капитана окончил Бронетанковую академию, успел повоевать, хороший командир и управленец. Подвела нога, которой немца пнул, ни как не хотела пролезть в голенище сапога. Пришлось опять в «чунях» идти - просто позорище, хотя официально я числюсь ранбольным, и послабления мне положены. Сомов от почетной миссии отказался на отрез, сославшись на то, что я официально объявил о принятии командования на себя, - понимает, что ни чего хорошего от встречи с местным руководством нам ждать не стоит. Уж больно все взвинчены.
Прежде, чем уехать я накоротке с ним переговорил, а потом громко отдал команду по окончании выгрузки следовать, в соответствии с ранее полученным приказом командования, в распоряжение части. После чего с пленными и сопровождающим убыл в штаб местного гарнизона.
Здание училища оказалось покинутым, и мы проехали, мимо не останавливаясь. Оказалось, что как только появилась связь с командованием, а ее не было до 26 июня, Сусайков развернул штаб, в здании недалеко от реки. До этого он с командирами мотался по десяти километровому участку обороны, полукругом, возводимого вокруг города.
Когда проезжали мимо комендатуры обратил внимание, что бойцы грузят имущество в машину. На мой вопрос, что происходит, комендант охрипшим голосом прокричал:
- Есть приказ маршала Тимошенко оставить Борисов, перейти на ту сторону Березины и там, не пуская немцев, защищаться до последней капли крови!
Я посчитал приказ правильным, если взорвать мосты и укрепиться на том берегу, то есть шанс продержаться пару суток, и то при условии стойкости защитников, которые выдержат постоянный артобстрел и налеты немецкой авиации. Пока я не увидел ни зенитной, ни полевой артиллерии. Танков и бронетехники тоже не наблюдается. Кроме курсантов реальной силы здесь нет. Десять тысяч морально сломленных солдат, один раз бросивших оружие, бросят его и второй. Как только немцы прорвут оборону и рванут к переправам, город уже не удержать. Единственный шанс водная преграда. Березина в этих местах не широка, есть и броды. Но пока танки останутся на том берегу, немец наступать не сможет.
За размышлениями подъехали к штабу. Встретили меня, прямо скажем не очень ласково. Ну да правильно, встречают по одежке. Усталый, грязный - только лицо успел умыть, на ногах черте что. Правда оружием увешан, как говорится с головы до ног, за плечом автомат, на боку маузер в деревянной кобуре, на ремне подсумок, за поясом граната «колотушка». Про нее просто забыл, все из-за спешки. Прервав мой доклад, Сусайков спросил: - Пленных доставили?
- Так точно, - хочу продолжить, но меня прерывают.
- Свободны, оружие и технику сдадите капитану Иващенко.
Конечно, рассчитывал на более теплый прием, но долгое общение с вышестоящим командованием, лишило меня пиита перед ним. Видел я и более строгих начальников, после разговора с которыми, полковники прямо в приемной умирали, сердечко не выдерживало.
- Служу трудовому народу, - громко отвечаю и поедаю начальство глазами, выражая всю степень восхищения мудрым решением. Вижу, как сначала растерявшись, а потом, начиная закипать, Сусайков набирает воздух, что бы порвать меня как тузик грелку.
- Кому передать захваченные в бою документы и карты с расположением немецких частей на сегодняшний день, - подгадав момент успеваю вставить, до того как обрушился начальственный гнев.
- Какие карты, почему не доложили - гнев руководства переведен, на менее расторопного сотрудника. Скорее всего, он и доложил командующему информацию, в таком виде, что меня, и слушать не захотели и имущества лишить пожелали. К чему группе оборванцев столько техники, а потом можно показать начальству себя неплохим хозяйственником - смотрите, а вот вам и штабные машины, и мотоциклы и грузовики.
- Товарищ корпусной комиссар, - начинаю доклад по новой, - взвод охраны штаба ВВС Западного особого военного округа выполняя задание командования по обеспечению сохранности имущества и эвакуации его к месту дислокации, в районе Минского аэродрома вступил в бой с ротой противника. В ходе боя уничтожено две единицы бронетехники, четыре автомобиля, три мотоцикла до сотни солдат, взяты трофеи. В районе Жодино во встречном бою уничтожен десант противника в количестве 35 человек и группа встречающих их диверсантов в количестве 10 человек, взяты трофеи. В 30 километрах от Зембино захвачены две штабные машины, офицер и восемь солдат противника. В госпиталь доставлено 35 тяжелораненых красноармейцев, из медсанбата 145 стрелковой дивизии. Личный состав и транспорт направлены в тыл, согласно ранее полученного распоряжения. Доклад окончен.
В кабинете повисает тишина. Всем нужно переварить услышанное. Теперь у нас не так просто все забрать. До рапорта я был никому не известный капитан, каких вокруг сотни. Теперь я представитель штаба ВВС округа при исполнении должностных обязанностей, имущество больше не бесхозное, а собственность ВВС, а что бы даже соблазна не было - официально уехавшая.
- Что с ногами капитан, - спрашивает полковник, разряжая обстановку.
- Граната разорвалась, - говорю полуправду. И отдаю два планшета, снятых с немцев. В один все документы не поместились.
- Ладно, извини капитан, если что не так, - говорит Сусайков, - гарнизон, которым я располагаю, имеет сплоченную боевую единицу только в составе бронетанкового училища и немногих пограничников. Остальной состав это сбор «сброда» из паникёров; бойцов, деморализованных тяжелой обстановкой; командиров, следовавших из командировок, отпусков и лечения; и все это со значительным процентом приставших к ним агентов германской разведки и диверсантов. Не хватает техники, артиллерии, оружия, боеприпасов, продовольствия, топлива, транспорта - да всего. Это делает гарнизон Борисова небоеспособным.
Это он говорит уже не столько мне, сколько обращаясь к сидящему у развернутой карты подполковнику, - где Ваша дивизия? Без ее поддержки мы город не удержим. У меня всего 10 танков и 2 противотанковые батареи. Кстати капитан можешь связаться со своим штабом, будет авиационная поддержка?
- Даже точного места дислокации не знаю. Думал, сюда перебазировались.
- Ищи в Могилеве, там Шапошников со штабом, или в Смоленске - подает голос подполковник, и продолжает прерванный моим появлением разговор - наши передовые части, находятся под Оршей, дивизия на марше. Приказ штаба фронта о сосредоточение на восточном берегу не получен. Пока вперед выдвинули разведку на транспорте, по предварительным данным в 30-40 километрах от Борисова немцев нет.