- В окно увидел вашу машину. Ты вовремя, на ловца как говорится и сам приехал, - шутит, а глаза прямо насквозь прожигают, не суля ни чего хорошего. - Идея твоя о действиях в тылу врага неожиданно нашла поддержку в местных партийных органах. У них уже и приказы о формировании на временно оккупированной территории партизанских отрядов есть, и партактив в леса направлен. Мы подобрали двух командиров, из тех, что местные леса хорошо знают и готовы остаться, бойцов они выберут сами. С тебя инструктаж, вон как ты мне лихо все описал, предложения по экипировке да любая помощь или совет будет кстати.
-Хорошо, сделаем, - вздыхаю я, - где, когда? Времени очень мало, утром они должны выступить, пока немцы к реке не подошли. Потом через передовые порядки пробиваться придется с боем, а это не нужные потери, а то и провал.
- Все понимаем, группы будут готовы часа через два. Где встретитесь?
- Могу здесь, могу в месте нашей дислокации у реки, покормлю их перед дорогой.
- Добро, езжай к себе. Найдем или позовем, по обстоятельствам.
- Я вообще-то с подарком - нашел три истребителя, можно поднять в небо, но только пару раз. Обслуживать не кому, да и нечем. До утра думайте, как распорядиться.
- Нам бы лучше бомбардировщики или штурмовики, что бы по танковым колонам отработать, но спасибо, немцы совсем обнаглели, за отдельными машинами гоняются.
- Утром самолеты должны взлететь, предлагаю провести авиаразведку, у командира звена стоит рация, можно поддерживать связь. А для штурмовки И-16 имеет возможность нести до 200 кг бомбовой нагрузки. Найдете бомбы, значит, будет штурмовка. А пока летчиков ищите.
- Не переживай, команду я уже отдал. Жди пополнения.
Пожав друг другу руки, расстаемся, в этот раз не прощаясь. В машину сажусь с чувством, что меня использовали, то есть взяли много ни чего не дав в замен. После войны сочтемся.
Лагерь встречает нас броуновским движением, народу вокруг прибавилось в разы. Табор, по-другому не назовешь, раскинулся, в разные от нас стороны, захватив метров по сто берега. Горят костры, сушится белье, только что песни не поют, народу на глаз человек триста. И со стороны переправ продолжают тянуться, устраиваясь на ночлег. Сейчас мы идеальная мишень для налета вражеской авиации, еще и кострами себя подсвечиваем.
Не знаю, что летчик читает у меня на лице, но пытается на одной ноге ускакать и спрятаться за грузовик.
- Лейтенант Дукин, ко мне, - и когда он, опустив плечи, подходит, спрашиваю, - Что же ты сука из боевого подразделения сделал. Оглянись, мы же готовая мишень. Вспомни, что ты летчик и представь, как мы теперь сверху выглядим.
Вижу, что Дукин бледнеет еще больше, видимо дошло, как сам заходил бы на штурмовку такой заманчивой цели.
- Сомов, тридцать минут на сборы.
Подхожу, теперь уже к нашим женщинам, зовут их Екатерина и Мария, спрашиваю об успехах. Первым делом говорят, что вещи постирали, детей умыли, накормили и уже уложили спать. Потом рассказали, что нашли и привели еще десяток детей, оставшихся без родителей, и шесть жен командиров тоже с детьми. Всего получается 34 ребенка, из них 5 мальчишек 13 -15 лет и 8 взрослых. Объявляю им, что мы уходим - они вместе с нами. Причем уезжаем сейчас. Пусть будят детей и помогают рассадить по машинам, ехать нам не далеко. Ко мне подходит какая-то женщина со стороны табора и пытается закатить истерику с требованием забрать и ее с товарками, предоставив место в машинах. Смотрю, что к ней начинают подтягиваться другие, желающие воспользоваться оказией, некоторые уже с узлами.
- Лейтенант Сомов убрать посторонних с территории воинской части, при оказании неповиновения стрелять по конечностям. Обеспечить беспрепятственный проезд транспорта.
Сомов немного теряется, но ситуацию спасает сержант, при помощи пятерки бойцов оттесняя женщин за периметр наших машин. Они пытаются организоваться для оказания давления, но это не ко мне. Выбор сделан в пользу детей. Лучше спасти немногих, чем загубить всех.
- Вы бы бабоньки не митинговали, а подумали, куда немец ударит, когда столько костров в одном месте увидит. А мест все равно нет, нам своих раненых забирать.
Желающая уехать баба, еще пытается покачать права, но поддержки не находит. Возможная бомбежка, заставляет людей не искать выгоды, а задуматься о сохранении собственной жизни. Когда мы отъезжаем, костры гаснут один за другим. Со стороны леса в направлении колоны вылетает красная ракета. Тут, же с головной машины в сторону запуска уносится двойная строчка трассеров. Проверять попали или нет, не стали. Дальше следуем без происшествий. Место под стоянку выбрали еще днем в лесу за госпиталем, но желание помыться пересилило, и остановились у воды. Теперь вернулись на первоначальное место.
Почти стемнело, но освещения пока хватает. Выбираю то, что мне понадобится для оснащения двух отрядов. Первое обмундирование - откладываю две упаковки по десять комбинезонов, все-таки для леса вещь удобная. Темно-синий цвет, конечно, не то, что хотелось бы, но за не имением лучшего, сойдет. Прошу отрезать несколько кусков маскировочной сети. Обувь думаю, своя будет, но на всякий случай откладываю несколько пар немецких сапог. Четыре полных комплекта немецкой формы, взятой еще на аэродроме. Два плаща мотоциклиста, с касками, очками и крагами. Десяток саперных лопаток, два топора, десять немецких котелков, они удобнее и компактнее наших. Двадцать вещмешков, если не пригодятся, назад привезу. Два ящика мыла, ящик спичек, четыре бидона керосина, мешок соли - это обменный фонд. Дальше оружие: два пулемета ДТ, по два запасных диска и ящик патронов; семь немецких МП с магазинами и подсумками, пять наших ППШ; патроны по ящику тех и других; всем личное оружие - десять наганов и десять ТТ; ящик динамита с запалами; ящик гранат; ножи от немецких карабинов.
Пора ехать, если вспомню, что еще может понадобиться, то попрошу доукомплектовать у принимающей стороны.
В штабе, народ был, но без такого столпотворения как два часа назад. Меня ждали, дежурный офицер предложил пройти в большое помещение на первом этаже, что-то вроде учебного класса. Сказал, что приглашенные подъедут в течении 10-15 минут. Я попросил помочь занести привезенное. За оставшееся время разложил все по примерным комплектам.
Понемногу комната стала заполняться, к моему удивлению пришли: полковник Лизюков; подполковник, представитель 1-ой Московской МСД; подполковник в форме НКВД; партийный работник в полувоенной одежде, наверное, представитель обкома; еще несколько непонятных людей в военной и полувоенной форме. Все они образовали как бы президиум. Я получаюсь докладчиком. А красноармейцы и курсанты слушателями одночасовых курсов. Лихо все провернули, и в Москву доложат, что указание выполнили и запротоколируют все правильно и в случае неудачи козел отпущения уже назначен. А награды и сами распределят. Узнаю старую добрую школу подстав. Председательствует Лизюков, представляет меня как начальника парашютно-десантной службы ВВС Западного особого военного округа, теперь Западного фронта. Так в лице присутствующих я выгляжу гораздо представительней, почти как полномочный представитель ставки. Ладно, хотите цирка «их есть у меня». Хорошо хоть сапоги надел, правда, на два размера больше, но как бы я смотрелся в «опорках» перед высоким собранием. Короткое приветствие, воззвание к патриотизму и героическому самопожертвованию закончено, и слово с молчаливого одобрения руководства предоставляется мне.