- Иван Захарович, - говорит подполковник, обращаясь к Сусайкову, - даже капитан, понимает, что город не удержать. Дивизию на западную сторону ни кто не поведет. У нас четкий приказ, всеми силами держать дорогу на Смоленск. Распылять войска на фронт шириной в 50 километров, преступно. Штабом уже принято решение держать шоссе и второстепенные дороги фронтом в десять километров, с подвижной как назвал капитан, обороной, не позволяя немцам взять нас в кольцо. Кстати Александр Ильич, - кивает на Лизюкова, - такую тактику полностью поддерживает.
- Не просто поддерживаю, а настаиваю. И идею капитана с заманиваем немцев, при должной проработке, считаю вполне жизнеспособной.
- Что я Павлову докладывать буду, почему не выполнил приказ об уничтожении мостов? - почти согласившись, говорит Сусайков, потом вздыхает, - нет, будем стоять до конца.
- Скажите правду, - вставляю свои пять копеек, - прорвались немецкие танки, траками порвали запальный провод. Ведем бой, уничтожили столько-то противника, контратакуем.
Увидев, что Сусайков готов сорваться, подскакиваю и прошу разрешения убыть в расположение. После чего торопливо покидаю кабинет, понимая, что переборщил. Ладно, не маленькие сами разберутся, а мне нужно отдохнуть, слишком уж день суматошный выдался, столько событий за один раз.
Не успел уснуть, как меня будят. На улице только светает, удалось урвать всего пару часов. Кряхтя как старый дед, с трудом поднимаюсь с импровизированного ложа. Спал на земле, просто бросив на траву шинель. Глаза не хотят раскрываться, прошу у бойца воды, что бы умыться. За пару минут заканчиваю утренние процедуры. Возле машин меня ждут два командира, еще два с половиной десятка толкаются дальше, у подъехавшей пятитонки. По форме это летчики и техники, о которых говорил мне Лизюков.
Здоровенный, двухметрового роста капитан, попросивший называть его Севой, оказался зенитчиком, майор начальником тех службы. Приехали они осмотреть вооружение и оценить возможность его использования для зенитной обороны. Сева обмолвился, что уже готовится «гаубичный дивизион», позицию под него определили час назад. Пришлось будить часть личного состава, доставать ящики с оружием, перепоручил это Сомову. Сам пошел разбираться с пополнением. Десять пилотов, из них четверо экипаж бомбардировщика ТБ-3, один со штурмовика ИЛ, пятеро истребители. Четырнадцать человек технического состава - оружейники, мотористы еще какие-то специальности, вдаваться в подробности не стал.
Построил, представился, пояснил, что необходимо снарядить, заправить и поднять в небо три «ишачка». Первоначальная задача разведка, потом штурмовка и возможно отражение атаки пикировщиков. У техников назначил старшего, который должен определить количество персонала необходимого для обеспечения летной работы. Летчикам предложил определиться самим - кто сядет за штурвал.
Подошел к машинам, где увлеченно вскрывали и осматривали ящики. Военный инженер, посовещавшись с зенитчиком, отложил четыре ШВАКа и шесть ШКАСов, а так же почти все боеприпасы к ним. Нам осталось не так уж много. На мое предложение забрать все, они ответили отказом, и так с запасом берут. Майор попросил временно откомандировать с ним не задействованных техников. Командование гарнизона договорилось с железнодорожными мастерскими об изготовлении станков для стрельбы по воздушным целям, но специалисты лишними не будут, а сроки на подготовку обозначены жесткие. Идею подловить бомбардировщики, решили воплотить в жизнь.
Выделив полуторку, отправил команду на аэродром. Через час пара И-16 должна вылететь на разведку. Попросив заварить кофе, присел возле колеса и уснул. Будить меня не стали, так что удалось вырвать у морфея еще часик. Дети уже проснулись и бегали между машинами по своим делам, два четырехлетних карапуза стояли напротив и тыкали в меня прутиком. Пришлось вставать, дел много. Заскочил на аэродром, самолеты с разведки уже вернулись, и летчики наносили на карту обозначения. Рассказал им о подготавливаемой для немецких асов ловушке, спросил совет, как помочь наземной обороне. Летчики уверили меня, что успели изучить расписание налетов и не подведут. Техников озадачил подготовкой самолетов к штурмовке. Бомб у нас не было, но можно использовать бочки. Показал сколько залить, чем разбавить в качестве загустителя, что еще добавить, так сказать для остроты вкуса. Напалма, в классическом виде, не получится, но и так должно выйти неплохо, так как где-то раздобыли сухой краски «серебрянка», а это, между прочим, алюминиевая пыль, самое, то для кустарных термитных боеприпасов. Старший техник выслушав, сказал, что все выполнимо, тем более на учениях именно бочки и сбрасывали вместо бомб. Только спросил, что использовать в качестве запала. Немного подумав, попросил принести стакан. Потом выдернул чеку и вставил Ф-1 вовнутрь, прижав рычаг. Затем показал, как подрезать запал, что бы срабатывание было без обычной задержки. Идея, не моя, но достаточно проста, стакан падает, разбивается, скоба освобождается, происходит взрыв. Что бы граната случайно не выпала раньше времени, обвязал стакан, через донышко бинтом. Как крепить к бочке пусть думают сами, хоть тем же бинтом.
- Неужели так элементарно, - шепчет, уходя техник.
Еду в штаб доложить о результатах разведки. По данным которой, еще до полудня немцы, двумя обходными колонами, выйдут к бродам на Березине, а основные силы движутся по шоссе на Ново-Борисов к основному железобетонному мосту. Не забудут и два других моста, к ним тоже идут колоны, но не так активно. В принципе ожидаемо, о чем вчера и было сказано.
Штаб переехал на западный берег, нашел его не сразу. Колоны беженцев и отступающих частей меньше не стали, значит, переправы еще действуют. Доложил, о ходе разведки, получил бумаги подтверждающие получение от меня военного имущества. Все дела мои здесь окончены, пора и честь знать. Вокруг Борисова на начало войны было около десятка аэродромов, раздумывая, не посетить ли по дороге парочку, чуть не прозевал начало воздушного налета. Девятка «Юнкерсов» заходила на город, вдруг красные ракеты направленные параллельно земле указали на замаскированные артиллерийские позиции. Маскировочная сеть, натянута не до конца и видны стволы крупного калибра. Если бы не знал, что это ловушка, принял бы за чистую монету. Немцы клюнули и, построившись в карусель, стали валиться в пике с противным, сводящем зубы воем. Земля молчала, сотни людей смотрели за разворачивающейся драмой уничтожения очередной воинской части РККА. Вот отделились точки бомб, и передний самолет, выходя из пикирования, на мгновение завис в воздухе. Но еще раньше в это место устремились дымящиеся трассы снарядов и пуль. Показалось, что самолет вздрогнул от множества попаданий. Пилот, не ожидавший такого от ранее не огрызающейся, беззащитной жертвы, неправильно выполнил маневр уклонения, и не набравший достаточной скорости самолет перевернувшись через крыло, кувыркнулся к земле. Выровнять полет ему было не суждено. Второй летчик вывел машину без видимых повреждений. А вот третий просто продолжил падение и воткнулся в землю, видимо удалось повредить что-то важное, так как на «Юнкерсах» устанавливается система автоматического вывода из пике на определенной высоте. Остальные самолеты бросились в разные стороны, торопливо и беспорядочно избавляясь от смертельного груза. Попытку перестроиться и отомстить за полученное унижение, сорвали три наших истребителя вынырнувшие от земли. Сходу перечеркнули трассами, уже поврежденный «Юнкерс», шедший последним, который после этого опрокинулся и, дымя, воткнулся в берег. Еще один самолет, коптя двигателем, пошел со снижением на запад, упав через пару километров. Истребители бросились терзать оставшихся немцев. Строй рассыпался, каждый кинулся спасаться самостоятельно. Задымил еще один «Юнкерс», но с высоты уже падали два «Мессершмитта» отсекая наши истребители, от своих жертв. Заметив опасность И-16, рванули им на встречу, дымные хвосты трасс расчертили небо. Противники разошлись, не причинив друг другу видимого вреда. Наши отвернули в сторону зенитного прикрытия, так как с запада форсируя двигатель, оставляя в небе заметный след, шли еще две немецкие пары. Кинувшийся было на перехват «Мессершмитт», получил несколько попаданий от зенитного прикрытия, и потянул на свой аэродром, сопровождаемый ведомым. Преследовать их не стали. Земля ликовала. Тысячи солдат, офицеров, беженцев кричали, размахивали руками, подбрасывали вверх головные уборы, стреляли в воздух, кто-то плакал от переполнявших эмоций, я сам кричал, срывая голос от восторга. Четыре сбитых и два поврежденных, за пять минут боя это просто фантастика. Потихоньку народ успокаивался и возвращался к своим делам. Наши вопросы в Борисове решены. Штурмовку, с использованием нестандартного боеприпаса проведут без нас, все уже обговорено. Техников и солдат охранявших аэродром, после того как отправят истребители, вывезет оставленная полуторка. Все в путь.