Сегодня ночью готовится повторная атака, командованием корпуса принято решение на прорыв через перешеек озер Еменец и Мелкое с целью прорваться за реку Яменка. Задача 174-й дивизии прикрыть атаку с севера на фронте - Телешово, Дубище с задачей захватить Езерище и выйти на рубеж: Кисилевка, Пыльники, Подгрудники. Сосредоточение наших войск на исходных позициях не осталось незамеченным. При переходе через железную дорогу они подверглись минометному обстрелу из района Акулино. Кроме того все части корпуса особенно тылы подверглись 8-ми кратной бомбежке, особенно большие потери поручены во время переправ через многочисленные речушки. По сведениям разведки началась переброска по железной дороге из Дретунь свежих подразделений. Из услышанного я понял, что недостаток снарядов не позволит надежно подавить даже разведанные огневые позиции противника и уж тем более отразить внезапные танковые атаки мобильных групп, что обернется тяжелыми потерями. Так кстати и было со 186-й дивизией, которую внезапно атаковала мотогруппа, поддержанная танками. В тоже время я знаю, что боеприпасы и горючее есть на станции Бычиха, которая пока охраняется всего лишь отделением солдат. Атака станции в пехотной цепи ни какого результата не даст, противник быстро перебросит резерв, но вот для диверсионного подразделения задача вполне выполнима. Мне бы три-четыре подготовленных бойца из 214-ой воздушно-десантной бригады и задача по захвату будет выполнена на раз. Но как потом погрузить горючее и вывезти все со станции, вот в чем вопрос. И все это нужно провернуть быстро, что бы успеть доставить снаряды и горючее к месту до начала прорыва. И кстати если образуется небольшой ну пусть не излишек, а запас снарядов, почему бы не организовать немцам отвлекающий удар с засадой противотанковой артиллерии. И место для этого я на карте уже присмотрел, нужно только со специалистами переговорить. Все-таки я не силен в артиллерии, а тут полноценный бой нужно будет дать, не хотелось бы выглядеть идиотом. С другой стороны я предлагаю идею, а правильно реализовать ее в жизнь, это работа штаба.
Для начала отловил начальника разведки и коротко изложил план захвата станции, так как придется задействовать личный состав разведбата, как наиболее подготовленный. На мое удивление Галайко отнесся к моему предложению по захвату станции с энтузиазмом и сразу потащил меня к комдиву. Оказывается, была поставлена задача, раздобыть боеприпасы любой ценой, а тут вполне осуществимая идея, для которой нужно всего-то два десятка бойцов и три человека отлично владеющих немецким. Докладывать приходится мне как инициатору, при этом майор сразу сказал, что полностью поддерживает мою идею и уже дал команду начать подготовку.
А план по захвату станции прост, хочется добавить как все гениальное. Людей со знанием немецкого переодеваем во вражескую форму, благо такая у разведчиков нашлась и даже офицерская. Остальные бойцы будут изображать пленных, которых расторопный бывший начальник станции привез для восстановления железнодорожного пути. Повезут их на машине, которая досталась в качестве трофея во время «Польского похода». Марку я не определил, но зато она заметно отличается от отечественных, а у немцев сейчас тоже полно европейских трофеев, так, что выделяться не будем. В сопровождении пойдет мой мотоцикл. Что бы нас по дороге не останавливали и не досматривали машину, у переодетого в офицерскую форму и сидящего в кабине, будет металлический жетон, который оказался в планшете, снятом мною с немца в деревне. Память подсказывает, что этот металлический кругляш дает предъявителю больше прав, чем обычному пехотному офицеру. На станции тихо вяжем охрану, не беспокоя пост на переезде, и начинаем спокойно грузиться. Затем выталкиваем вагоны в восточном направлении за Меховое, это километров десять. Причем пару километров придется толкать в прямой видимости с шоссе, по которому двигаются немецкие части. В лесу за Меховым нас ждут машины, где разгружаемся и первая часть плана заканчивается. Неожиданно встречаем ожесточенное сопротивление со стороны дивизионного комиссара, который отказывается санкционировать использование бойцов под видом пленных. Выслушиваем, целую лекцию о недопустимости порочащего советского человека действия. Потом комдив просит всех оставить его с комиссаром и начальником штаба наедине. Минут через пятнадцать адъютант приглашает нас с начальником разведки в палатку. Добро на проведение операции получено. Галайко, козырнув, убегает готовить людей, а я прошу разрешения изложить план мероприятия по подготовке отвлекающего удара. Зыгин и комиссар, утомленные предыдущим спором, почти одинаково машут рукой, давай стратег удиви нас. А начальник штаба наоборот смотрит заинтересованно, свежий взгляд со стороны иногда бывает очень полезен.
- Товарищи командиры, - начинаю, немного волнуясь,- я выскажу мнение не как полевого командира РККА, в виду недостатка опыта боев в составе стрелкового подразделения, а как командира десантного отряда, выполняющего задачу в тылу врага. Десантные подразделения, как правило, выбрасываясь в тыл противника, не обеспечены средствами усиления, и как следствие имеют слабую огневую поддержку, что заставляет их применять несколько отличную тактику ведения боя, в том числе засады и минные ловушки. Сплошной линии фронта, разделяющей нас с противником нет, но дорог, по которым можно провести оставшуюся технику не так много. Мы осуществляем прорыв, немцы об этом знают и готовятся нанести контрудар своими мобильными группами. Если направление прорыва уже определено, и мы ни чего изменить не можем, то направление вспомогательного или отвлекающего удара, определить в состоянии. При этом основной задачей будет уничтожение одной из мобильных группировок противника, нацеленных во фланг корпуса, путем организации артиллерийской засады. При наличии танков, задача бы несколько упростилась.
В этот момент комдив и начштаба переглянулись, значит, имеют, что-то в запасе, хотя им по штату только полтора десятка легких плавающих танков положено, ну да сейчас в лесах каких только частей не намешано, не удивлюсь, если и танкисты тут в окружении мыкаются.
Дальше я изложил свой план с привязкой к местности на карте. Особо умничать не стал, а выбрал мост, через небольшую речушку, имеющий стратегическое значение, так как через него немецкая мобильная группа, выявленная лейтенантом Ананьевым южнее Езерище, может ударить во фланг дивизии. А это между прочим 40 танков, 30 бронемашин и мотоциклетные части, так не проще ли связать их боем в выгодном для нас месте. А выгода заключается в том, что к мосту они пойдут по единственной пригодной для этого дороге, способной выдержать танки. И дорога эта проходит вдоль берега этой самой речушки, с топкими берегами. Проходит по насыпи, скорее даже дамбе, на которой маневры танков ограничены, и тянется эта насыпь до моста около трех километров. Мест выбрать позиции под противотанковую артиллерию будет достаточно, тем более разведка говорит, что берег с нашей стороны имеет несколько промоин, глубиной около метра, но достаточно широких, чтобы скрытно выкатить орудия на прямую наводку. Да сорокапятки долго не продержатся, но их задача выбить головные машины и запереть колону на дамбе. Основной удар должна нанести гаубичная батарея. В первоначальном варианте я планировал использовать взвод гранатометчиков, с бутылками с зажигательной смесью, которые укрылись бы в поле со стороны противника и после начала обстрела колоны, с тыла подожгли бы танки. Но Зыгин сказал, что это пустое. Вызванный тут же начальник артвооружения сказал, что при наличии корректировщика его гаубицы с закрытых позиций перемешают стоящую колонну с землей за 20 минут, даже без предварительной пристрелки. Перед тем как покинуть штаб обратил внимание присутствующих, что мост, по данным разведки, охраняет усиленный взвод, при поддержке легкого танка со скорострельной 20-мм пушкой и двумя 37-мм противотанковыми орудиями. Танк спрятан в капонире, устроенном на вершине холма, а орудия размещены на его склонах. Кроме того за холмом стоит батарея 57-мм минометов. Но такими силами остановить хорошо подготовленную атаку даже стрелкового батальона можно максимум на полчаса. Танковая колонна прибудет не ранее чем через час. Но мост на сегодняшний день имеет стратегическое значение, так как позволяет немцам перекрыть два направления и угрожать нам фланговым ударом, а части дивизии в случае его захвата имеют возможность развить наступление и сильно облегчить положение корпуса. Значит, у немцев есть какой-то козырь. Или оборона моста имеет, не выявленную разведкой, артиллерийскую поддержку, или где-то рядом находится резерв, о котором тоже не известно. Показав не отмеченную на карте грунтовку, уходившую от моста в сторону леса, пояснил, что она имеет неприятную низину, подводы и машины могут пройти свободно, бронетранспортеры с трудом, а танки однозначно увязнут. Но в любом случае предложил перестраховаться и выдвинуть к мосту пару танков, желательно, что бы среди них был Т-34. Ему немецкие «колотушки» не страшны, а он в случае непредвиденной ситуации «запрет» мост, да и предадут они атаке весомость, вынуждая немцев выдвинуть свою бронетехнику к предполагаемому месту прорыва. Кроме того предположил, что немцы уверенные в своем превосходстве и быстрой победе, могут направить в наш тыл небольшие мобильные группы для захвата тылового имущества. Для противодействия им можно создать три мобильных отряда, усиленных противотанковыми орудиями, и выдвинуть к местам переправ. Дальнейшее обсуждение, как и какими силами, будет проводиться атака на мост, что бы выманить немца, продолжилось уже без меня. За дело взялись профессионалы, а я пошел готовиться к операции по захвату станции. Мои комсомольцы попытались увязаться со мной, погеройствовать решили, но я их отшил, сказав, что они теперь знаменная группа и головой отвечают за доставку вверенного имущества к нашим, за линию фронта. Распространяться, что у нас с собой знамя с портретом Сталина, я по какой-то непонятной мне самому причине не стал. Просто сказал, что бойцы охраняют важный трофей, попросил, переодеть их в нормальную форму и присмотреть в мое отсутствие. Бойцам же категорически запретил трепаться языком. Сам я тоже переоделся, шикарные галифе, и френч аккуратно были убраны в вещмешок и оставлены на хранение. На себя надел форму лесных братьев и прорезиненный плащ.