Она смотрит на меня холодным взглядом и складывает руки на груди.
— Он сейчас в КПЗ. Я уже связалась с адвокатом. Если повезёт, то сегодня ему предъявят обвинение. Адвокат считает, что в любом случае, его выпустят через сорок восемь часов. Я с ним не разговаривала.
— В чём его обвиняют?
Изнутри дома слышится голос Кики: «Мамочка!». Мисс Момин отвечает, что она уже идёт, и прикрывает за собой дверь чуть плотнее. И снова на меня смотрит.
— Я хочу знать, что происходит между тобой и моим бывшим мужем.
Я знал, что так будет.
— Он — мой учитель матанализа.
— Не лги мне, Роберт. Ты мне достаточно лгал. Это ты был с ним в субботу вечером?
Я молчу.
Она ухмыляется, но вид у неё такой, будто она вот-вот расплачется.
— Я хочу знать, в чём его обвиняют, — говорю я тихо.
— Они говорят, что он, среди всего прочего, отправлял ученику текстовые сообщения откровенного содержания.
— Он на такое не способен.
— Не способен? — Она замолкает, потом раздражённо говорит: — Я уже не знаю, на что он способен, а на что нет.
— Как вы можете такое говорить? — теперь сержусь я, и мне наплевать, что она знает. — Он — хороший и порядочный человек.
— Он — учитель, — шипит мисс Момин. — А ты — просто мальчик, ученик, его ученик. И ты!... Ты хоть представляешь, что ты натворил? Чего ты ему стоил?
— Я люблю его и...
Она сдерживает дыхание.
— ...и он любит меня.
Рядом с Майей появляется, надувая губы, Кики.
— Мама, я хочу есть, — говорит она, держа палец во рту.
По щеке мисс Момин стекает слеза. Она смахивает её ладонью и гладит волосы дочери.
— Иду, малышка.
Кики замечает меня только сейчас. Её надутые губы растягиваются в широкую улыбку. Кики вытаскивает палец изо рта и протягивает мне собаку.
— Спот.
Я тянусь пригладить её игрушку, но мисс Момин дёргает Кики назад.
— Держись подальше от Дрю. Держись подальше от моей дочери.
Она заталкивает Кики обратно в дом и пытается закрыть дверь у меня перед носом, но я делаю вперёд шаг и упираюсь рукой в дверь.
Сначала мисс Момин смотрит на меня с тревогой, а потом — с ненавистью.
— Не смей, — предупреждает она. — Даже не смей пытаться лезть в нашу жизнь. Ты что действительно думаешь, что ты — единственный? — говорит она с насмешкой. — Ты не первый симпатичный парень, на которого Эндрю запал. Но единственный настолько глупый, кто поверил, что у вас с ним есть будущее.
— Я вам не верю.
— Не нужно приходить на занятие группы в среду. Я отправлю письмо твоему консультанту и сообщу, что ты свои часы отработал. — Мисс Момин отступает назад и закрывает передо мной дверь.
Он этого не делал, и я докажу это.
***
— Я слышал, что это покажут сегодня в десятичасовых новостях, — говорит Люк, когда мы поднимаемся по лестнице в его комнату. — В Фейсбуке только об этом и говорят. Какой-то парень хвастается, что прижал его.
— Кто?
— Какой-то девятиклассник.
Внутри что-то щёлкает.
— Парень по фамилии Ньюмен?
— Стивен Ньюмен. Да. Как ты узнал?
— Он — младший брат Анны Ньюмен. Это тот парень, который усложнял Эндрю жизнь в школе.
— Он — младший брат Анны? Ты шутишь... Ну, он говорит, что мистер МакНелис отправил ему сообщение с непристойной картинкой.
— Чушь собачья.
— Ну, по всей видимости Стивен получил несколько фотографий и пикантных сообщений с телефона мистера МакНелиса. Кто-то сделал анонимный звонок мистеру Редмону. Мистер Редмон вызвал Стивена, проверил его телефон и тот всё рассказал, — Люк дёргает мышкой и экран компьютера загорается.
— Люк, он ничего не отправлял.
— Я тебе верю. Но тогда, как получилось, что они отправлены с его телефона? Думаешь, кто-то взломал его мобильный?
Люк открывает Фейсбук и показывает несколько постов:
— Это те, что перепостили другие ребята. Я вообще-то не дружу с ним на Фейсбуке.
В глаза бросается один пост: «Этот педик получил по заслугам. Ха!»
— Приятный парень, да? — говорит Люк.
И вдруг я чётко понимаю, что произошло.
— Это он украл его телефон.
— Кто-то украл его телефон?
— Да. Он не был уверен. Телефон исчез в пятницу утром. Сначала он подумал, что потерял его, потом, что, телефон могла взять его бывшая жена. Он не блокировал свою SIM-карту до следующего дня на случай, если телефон вдруг найдётся. Если его телефон взял этот парень, то он же мог отправить фотографии себе сам, верно?
Какое-то время Люк пристально на меня смотрит, а потом пожимает плечами:
— Думаю, да. Ты серьёзно считаешь, что он мог сделать что-то подобное?