Мама разбирает оставшиеся продукты.
— Куда ты ходила сегодня утром? — спрашиваю я, одновременно пытаясь определить, что именно я сейчас жую: грецкий орех или фисташку.
— В «Таргет». Нужно было купить новый пылесос.
— А что случилось со старым?
Она раздражённо фыркает:
— Сегодня утром я решила пропылесосить у тебя в комнате и убрать с пола весь попкорн. Но Марк ударился пальцами о дверь твоего шкафа, и пока я охлаждала их под струёй холодной воды в раковине на кухне, Брайан нашёл спички. Похоже, он поджёг несколько спичек, а потом бросил их на пол в твоей комнате. Потом, видно, испугавшись, что ему влетит, засосал их пылесосом и мешок внутри загорелся. Думаю, что по крайней мере одна спичка ещё тлела.
— Ты шутишь?
Мама смеётся, но её смех звучит совсем невесело:
— Хотелось бы, Роберт. Правда, мне бы очень хотелось.
— Ты рассказала об этом тёте Уитни? — Брайан — её сын. Ему восемь лет и он — настоящий мелкий засранец.
— Рассказала. Она поинтересовалась у меня, о чём я думала, оставляя спички в местах, куда могут добраться маленькие дети.
Я хмыкаю:
— Это моя комната. Он поджёг мой ковёр?
Мама смотрит на рыбные палочки и закатывает глаза:
— Не думаю. Он огнестойкий. Но пылесосу конец. Чтобы погасить пламя, мне пришлось вытащить его на заднее крыльцо.
Придерживаю открытую дверь холодильника, пока мама впихивает внутрь пакеты и коробки с пиццей. Полки уже забиты сосисками в тесте, «куриными пальчиками» и детскими хлопьями.
— Они вообще когда-нибудь уедут?
Мама захлопывает дверь холодильника, опирается об неё спиной и складывает на груди руки. Она выглядит очень усталой. Мне кажется, что она заплакала бы, если бы были силы.
— Держись, хорошо?
В нашем доме не осталось места, где не крутились бы эти маленькие человечки или не были бы разбросаны их вещи, исключение — разве что комната отца. Но беспорядок в его комнате относится к уже совершенно другому уровню ада. Забираю мороженное с собой на улицу и укладываюсь поперёк багажника своей машины.
Светит яркое солнце и, чтобы увидеть фотографию Эндрю, мне приходится прикрыть экран телефонарукой. Улыбка Эндрю заставляет и меня улыбнуться. Подумываю написать ему сообщение, но что-то меня останавливает. Может быть, бутылка вина?
Неожиданно звонит телефон. Ник.
Не прекращай отношения.
Так мне сказал Эндрю. Мне было интересно тогда и сейчас, а что, если это значило что-то типа «я — учитель, ты — ученик. Даже и не мечтай»?
Закрываю глаза и ненадолго подставляю лицо под тёплые солнечные лучи. Телефон звонит второй раз, потом третий. Я не расстанусь с Ником. Послушаюсь совета Эндрю. Но и отвечать Нику я не буду. Жду, пока звонок будет перенаправлен на голосовую почту, и пишу сообщение Эндрю.
Хочу задать вам вопрос.
Хр-р-р.Сплю.
Простите.
Ха-ха. Уже проснулся. Вопрос с подвохом?
Почему я всё ещё встречаюсь с Ником?
А-а-а. Моя вина. Поговорим в понедельник. Принесу сэндвичи на двоих. И ты приходи с аппетитом... и домашней работой!
Это — свидание.
Перед отправкой сообщения какое-то время раздумываю над его текстом, почти стираю, но потом думаю: «Какого?», и отправляю.
Глава 16
Роберт
Утро понедельника. Никакого звона будильников, грохота кастрюль на кухне и никаких шумных требований спиногрызов накормить их. Вчера детей забрали их отцы. Дом окутала приятная тишина. Тётя Уитни, скрестив ноги, сидит на кровати рядом с моим отцом — в её ладони зажата его нерабочая левая рука. В глазах тёти блестят слёзы. Каждый раз, когда грудь отца поднимается, с напряжением втягивая небольшую порцию воздуха, тётя Уитни шмыгает носом.
Я позволяю себе рассмотреть в деталях его лицо, открытые, но пустые глаза, чрезмерно натянутую кожу, пену, появившуюся вокруг его ноздрей и губ.
Тётя Оливия притянула из гостиной кресло, и теперь оно стоит возле его кровати. Она проверяет пакет, прикрепленный к поручню сбоку.
— Пусто. Уже ничего не выходит, — смотрит на меня через плечо и вытирает глаза. — Ты же сегодня не собираешься в школу?
— У меня сегодня итоговые контрольные, а после обеда тест по английскому.
— Сдашь позже, — говорит тётя Уитни резко.
Голос тёти Оливии звучит мягче.
— Роберт, когда ты вернёшься домой, возможно, твоего отца уже не будет с нами. Видишь это? — Она поднимает вверх пакет, на который смотрела минуту назад. — Его почки отказали.
— Поэтому у него появилась пена?