Тётя Оливия переводит взгляд на лицо отца.
— У него в лёгких жидкость, — потом она снова поворачивается ко мне. — Это твой последний шанс побыть с отцом.
Так, как он был со мной?
Следующие полчаса я стараюсь не привлекать к себе внимания, принимаю душ и второпях тихо одеваюсь. Хватаю на кухне пару черничных вафель и засовываю их в тостер.
— Может, тебе ещё что-нибудь приготовить? — спрашивает мама, входя на кухню. — Я могу сделать бекон и пожарить яичницу.
— Нет, спасибо, — по правде говоря, я с утра не важно себя чувствую. Я могу сейчас справиться только с двумя сухими вафлями и выпить немного воды. Я не могу на это смотреть. Я не хочу на это смотреть. Я хочу к Эндрю. — Я собираюсь в школу, — говорю я, отрывая взгляд от тостера, чтобы проверить её реакцию.
— Хорошо. Тебе не нужно быть здесь сейчас.
— Что будет, когда он умрёт? Я имею в виду, что вы будете с ним делать?
— Если честно, Роберт, я не знаю. У меня раньше никогда такого не случалось. Уверена, что твои тёти знают, что делать.
Тостер выплёвывает вафли. Беру их кончиками пальцев и кладу на салфетку остывать.
— Почему ты это делаешь? — спрашиваю. — Почему позволяешь командовать?
Она прикусывает губу и смотрит на меня так, словно я только что дал ей пощёчину.
Эндрю
Из стеллажа, где установлен мой школьный почтовый ящик, достаю стопку бумаг: бланки подтверждения посещаемости на подпись (Черные чернила не использовать!), оценки двух новых студентов из класса алгебры, приглашение на встречу со специалистами по финансовому планированию сегодня после обеда в комнате для отдыха наверху (Как будто у меня есть деньги для инвестирования…), свежий номер «Пи в небе» (к обложке которого прикреплена записка от библиотекаря: «Мистер МакНелис, тут есть отличная статья о математических играх. Подумалось, что вам понравится новый материал»), сертификат какого-то нового ресторана на скидку в десять долларов на каждое блюдо и конверт с моим именем, написанным витиеватым почерком Джен.
Ставлю кулер на пол, запихиваю почту под мышку и открываю конверт. Внутри два билета на завтрашний концерт IronMaiden в «Павильоне» и записка. На этот раз с подсолнухами на фоне. Она сильно отличается от деловых записок желтого цвета, которые обычно использует библиотекарь.
Сделай девушке приятное, пойди навстречу. Пожалуйста!
— Вот ты где, — говорит Джен прямо с порога. Она проскальзывает мимо меня к своему почтовому ящику.
— Ты только что схватила меня за задницу? — говорю я тихо. Возле почтовых ящиков мы одни, но дальше за стеллажом с почтовыми ящиками — рабочая комната. Возле копировального аппарата я вижу мистера Редмона.
— Только не говори, что тебе не понравилось, — также тихо отвечает она.
Я смеюсь и возвращаю ей билеты:
— Завтра у меня школа.
Она выхватывает билеты у меня из руки:
— Это ранний концерт. Обещаю вернуть тебя домой в твою шёлковую пижаму Барни21 до одиннадцати.
— Обижаешь. Я вырос из неё ещё в прошлом году. Теперь я ношу костюм Человека-паука.
— Боже, какой ты старый ворчун!
Я смеюсь. Так оно и есть.
— Пошли. Я угощу тебя кофе.
Через стеллаж говорю мистеру Редмону громкое «Доброе утро!» и он тоже здоровается. Потом мы незаметно, чтобы не идти снова сквозь всю приёмную, выходим через заднюю дверь. Ещё рано, только шесть тридцать утра, но и здесь, не взирая на время, всегда можно натолкнуться как минимум на одного родителя, ожидающего директора и жаждущего поговорить о несправедливом отношении к своему любимому чаду. Выйдя, я насчитал троих.
Мы пересекаемся с Робертом немного дальше по коридору. Одной рукой он придерживает за ремень рюкзак на плече, а в другой тянет за собой саксофон. Наши взгляды встречаются, и мы смотрим друг на друга чуть дольше положенного прежде, чем он видит кулер в моей руке. Роберт улыбается и говорит: «Доброе утро!»
Мы смотрим, как он исчезает в коридоре, ведущем в класс музыки.
— Могу поклясться, что этот парень влюблён в учителя, — говорит Джен.
Моё сердце замирает, а потом начинает стучать как бешенное.
— Тебе должно быть приятно, — говорю я, широко улыбаясь, хотя совершенно уверен, что, несмотря на все мои попытки, мои глаза остались серьёзными.
— Хм, я говорила не о себе. Ты же знаешь, я не в его вкусе.
***
Когда мы входим в комнату отдыха, в кофеварке ещё капает кофе. Джен ловит капли чашкой, а я направляю носик кофейника так, что брызги кофе попали в чашку, а не на стол, потом наливаю кофе и себе.