Пока из аквариума выкачивается вода, беру мешок с мусором и засовываю его в контейнер в гараже.
Мы с мамой не говорим ни слова.
Когда боковой поручень снят, мы засовываем пружину обратно в раму, а потом укладываем сверху матрас.
Мама проводит рукой по его поверхности. На строчке матраса со стороны отца темнеет пятно, может, это кровь от плохо сделанного укола или же просто из пореза. Я не знаю. И не хочу знать.
Почувствовав себя вдруг совершенно вымотанным, усаживаюсь прямо на пол. Беру с прикроватной тумбочки небольшой блокнот и кручу его в руках, не осмеливаясь открыть.
— Почему ты вышла за отца замуж? — спрашиваю я. — То есть, я знаю, что ты была беременна, но ты не была обязана за него выходить.
Мама делает глубокий вдох, медленно выдыхает, а потом ложиться спиной на постель. Голые стопы свисают с края.
— Он был красивым, очаровательным и ребячливым, как мальчишка. Он был из хорошей семьи. У него было хорошее будущее. — Мама пожимает плечами. — И он просил меня выйти за него замуж.
— Ты жалеешь о том, что сделала?
— Не знаю. Иногда мне кажется, что я была для него действительно плохой партией. Не то, чтобы я была плохой женой и делала недостаточно, нет. Не знаю. Может, я делала слишком много? Сначала он был любимым ребёнком в своей семьей, а потом стал моим ребёнком. Мне кажется, что я слишком охотно брала в руки поводья, когда он сидел, сложа руки, принимала сама решения, была для тебя и мамой, и папой. Может, если бы я этого не делала, то это делал бы он.
— Ты его ненавидела?
— Ого! Так вот что ты думаешь?!
— Точно то же, что и те рыбки в морозилке.
Мама замолкает и с силой сгибает пальцы на ногах. Потом тяжело вздохнув, резко их выпрямляет.
— Я не должна была этого делать. Да, возможно, я его ненавидела. Или же, возможно, я ненавидела ту, в кого я превратилась после замужества. Он был похож на ребёнка. Думаю, именно из-за этого я влюбилась в него в самом начале. Я была нужна ему. Я заботилась о нём. Возможно, его это обижало, хотя у него и не было выбора, а я обижалась на него, потому что он меня за это не любил.
— Он любил меня?
Мама перекатывается на живот, устраивается ко мне лицом, кладёт подбородок на кулак и долго на меня смотрит.
— Да. Конечно, он тебя любил.
Мне хочется ей верить.
— Можно дать тебе совет? — спрашивает она. — Никогда не женись на человеке, который любит себя больше, чем тебя.
Мне на глаза наворачиваются слёзы.
— Ну, что ты, мой мальчик! — она поднимается с кровати, садится рядом на пол, но не касается меня. — Ник — милый парень. Но он не подходит тебе. Встречайся с ним, проводи хорошо время, но не повторяй моей ошибки. Когда в твоей жизни появится твой человек, всё будет совершенно по-другому. Вот увидишь! И на меньшее не соглашайся.
Когда я, наконец, заканчиваю реветь, мама находит в гараже деревянный молоток. Мы вместе снимаем поручни, установленные в душе год назад. Вместе с ними отлетает несколько кафельных плиток. Мы чувствуем себя хорошо.
Интересно, что подумают тёти, когда увидят устроенный погром. И вдруг ловлю себя на мысли, что мне плевать. У них больше нет права принимать решения в этой семье.
Глава
18
Эндрю
Голова раскалывается, в глаза будто насыпали целый мешок песка, и в мозгах такая мешанина, что при решении задач на доске, я раз за разом теряю мысль. За спиной раздаётся хихиканье. Я делаю глубокий вдох и пишу:
3x2+ 8x + 4
Я собираюсь показать, как раскладывать уравнения на множители путем группировки, но хихиканье настолько громкое, что его дальше просто невозможно игнорировать.
Я поворачиваюсь и опираюсь на алюминиевый поручень под доской. Стивен Ньюмен снял кроссовок и теперь засовывает ногу в носке под бедро Кристин Марроу. Она шлёпает ладошкой по его ступне и хихикает, пока я разглядываю их без капли веселья.
— Мистер Ньюмен, — рявкаю я.
Он убирает ногу и делает преувеличенно внимательный вид. Это раздражает. На лице Стивена появляется фальшивое выражение сожаления, но, когда хохот вокруг усиливается, он тоже расплывается в глупой и широкой улыбке.
— Какое решение задачи вы предлагаете? — спрашиваю я, постукивая маркером по доске.
— Думаю, я бы приказал себе заткнуться и выметаться из класса, — отвечает он, имея в виду совершенно другую задачку. Снова хихиканье.