На моём крыльце нет освещения и в поисках ключа от входной двери я думаю, что завтра нужно купить новую лампочку. Первым оказывается ключ от двери моей классной комнаты. Продолжаю искать нужный ключ, но тут мой мобильный оповещает о новом сообщении. Выхватываю телефон из кармана так быстро, что чуть не роняю его на землю.
Сделай меня своим радио.
Опираюсь спиной о дверь и снова перечитываю текст в темноте.
— Как прошло твоё свидание?
Его голос пугает меня, и я снова чуть не роняю телефон на землю. Оглядываюсь по сторонам и различаю силуэт Роберта, сидящего на корточках на бетонном крыльце возле дальней стены примерно шагах в четырёх.
— Ты напугал меня чуть ли не до смерти, — говорю я, пытаясь успокоить зачастивший пульс. — Что ты здесь делаешь? Всё в порядке?
— Да, — отвечает Роберт, поднимаясь на ноги. — Я просто хотел... я думал... — он замолкает и, даже не видя в темноте его лица, я точно знаю, что он снова прикусывает губу. В голосе звучит та самая нерешительность, сомнение, которое я, чем дальше, тем лучше распознаю. Поэтому, когда он наконец спрашивает: «Можно войти?», я не могу сказать «Нет».
— А ты будешь вести себя прилично? — спрашиваю игриво.
— Не думаю.
Я тихо смеюсь:
— Заходи.
Закрываю за нами дверь и запираю на замок в тот самый момент, когда Роберт на деле доказывает, что он говорил правду. Впечатывая меня спиной в дверь, он прижимается ко мне всем телом, и на несколько секунд я забываю, что пускать его внутрь было плохой идеей. Большим усилием пытаюсь удержать свои ладони на двери, и тут одна рука Роберта ложиться на мой затылок. После она медленно скользит вниз по всей длине руки, затем по рубашке и ниже, оглаживая мои ягодицы. Я чувствую, как в теле начинает звенеть каждый нерв. Накатившее чувство дежавю заставляет меня широко улыбнуться и разомкнуть наши губы.
— Что смешного? — спрашивает он.
— Ничего.
И вдруг до меня доходит:
— Так это ты выкрутил лампочку на крыльце?
— Возможно.
— Преступная жизнь всегда начинается с малого.
— Тогда запри меня, пока я не наделал делов.
Может, так и сделать?
В правой руке Роберта маленький букет... гвоздик?
Я почувствовал их запах где-то посередине между моментом, когда он прижал меня к двери, и моментом, когда начал меня зажимать. Но тогда я был слишком сосредоточен — я сдерживался, чтобы не завалить его на пол. Поэтому по поводу цветов ничего не сказал. Теперь, кажется, время подходящее.
— Ты принёс мне цветы?
— Разве не это должен делать парень, который добивается своего возлюбленного?
— Возлюбленного?! — забираю у него цветы и в темноте ощупываю пальцами лепестки. — Разве это не фраза из теста SAT31?
Я ожидаю, что он засмеётся, что выдаст какой-нибудь остроумный комментарий, и потом снова прикипит к моим губам. Но он ничего такого не делает. На какое-то мгновение он застывает на месте, а потом тянется к пуговицам моей рубашки, теперь уже двумя руками.
Одна часть меня позволяет ему расстегнуть две пуговицы, но тут просыпается вторая часть меня, напуганная до смерти.
— Эй-эй-эй, — шепчу я, хватаю его ладони, случайно попадая ему гвоздиками в нос. — «PG-13». Помнишь?
— Я не хочу «Детям до тринадцати». Мне восемнадцать, и я хочу тебя.
— И ты меня получишь... когда закончишь школу. Глазурь на пончике, помнишь? А пока... — включаю свет, чтобы охладить явное сексуальное напряжение, возникшее между нами двумя, — не будем опускаться ниже пояса... и давай без раздеваний.
У Роберта вырывается стон разочарования. Я чувствую его огорчение даже в кончиках пальцев.
— Ну же. Давай посмотрим вместе повторный показ «Тош.0».
— Будем смотреть, лёжа в постели?
Стараюсь, чтобы брошенный на него взгляд выглядел сердитым, но не думаю, что я справился.
— Трудно с тобой, — говорю я.
— Совсем нет, — отвечает он, широко улыбаясь.
Он уходит в комнату включить телевизор, а я роюсь во встроенном шкафу в поисках попкорна. Честно говоря, свою порцию попкорна я уже съел в кинотеатре, но руки и рот Роберта нужно чем-то занять, поэтому попкорн — это самое то. Нахожу пару пакетиков за коробкой хлопьев LuckyCharms, которую мы с Кики прячем от Майи.