Чтобы не напугать Майю неожиданным стуком в дверь, я звоню ей по телефону и только потом выхожу из машины. В доме зажигается свет. Жду на улице, пока откроется дверь.
— Привет, Дрю, — говорит она сонным голосом. — Майя откидывает волосы с лица назад и внимательно на меня смотрит. — С тобой всё в порядке? Что ты здесь делаешь? Уже почти полночь.
— Можно войти?
— Конечно.
Она отходит в сторону, и я прохожу в небольшую гостиную. Даже в темноте я ориентируюсь здесь с лёгкостью. С момента моего переезда обстановка не изменилась. Только на диване появились новые декоративные подушки, да ещё новый ковёр на полу, а так всё осталось по-прежнему. Я падаю на диван и вытягиваюсь в полный рост.
— Кики спит?
— Угу, — Майя поднимает мои ноги и устраивается на противоположной стороне дивана, а потом, как и раньше, во времена нашего брака, укладывает их на свои колени. Удобно и безопасно. — Кики так сильно прижимает того далматинца, что, будь он живым, то давно бы уже умер.
— Он — это она.
— Он — трансвестит. Кики утверждает, что он — пёс.
Я улыбаюсь:
— Кики хорошо в «Деревне мисс Смит»?
— Думаю, да. Последнее время ей трудно. Похоже, в группе для двухлетних малышей жизнь не такая уж и простая: много стычек из-за детского телефона и «Корн-поппера», но она справится. (Прим. пер.: «Корн-поппер» — игрушка для детей в возрасте от 12 до 36 месяцев, которая помогает детям учиться ходить).
— Эндрю, почему-то мне кажется, что ты заехал не для того, чтобы узнать, как прошёл день Кики.
Майя тоже выпрямляет ноги, и мы трёмся ступнями как в старые добрые времена.
— Если со мной что-то произойдёт, то с тобой и с Кики всё будет хорошо, да?
Она смотрит на меня озадаченно:
— Вроде как. Что-то стряслось?
— Я просто спрашиваю. Знаешь, если со мной что-то случиться, у тебя же есть Даг. Ты выйдешь замуж. Кики будет расти, у неё будет отец. Он финансово стабилен. Он сможет дать ей всё. Отправь её в колледж.
— Хорошо. Во-первых, ты ведёшь себя немного странно. Во-вторых, я не знаю, получится ли у нас что-нибудь с Дагом. Он..., в общем, пока ещё «опытный образец». И я не уверена, что я хочу быть той, кто будет делать из него цивилизованного человека.
Я фыркаю и смеюсь:
— Тестируешь?
— Да, — она морщит нос. — Но только между нами, хорошо?
Даже не собираюсь ничего отвечать. Мы всегда были доверенными лицами друг друга. Она доверяет мне, а я — ей.
— Ну, хорошо, — говорит Майя. — Запах его дезодоранта выедает мне глаза. И он спит в носках!
— Так купи ему дезодорант без запаха и попроси снять чёртовы носки.
— И ещё ему нравится носить трусы с изображением фруктов. Как будто ему четыре годика.
Я улыбаюсь ей с другого края дивана. Люблю эту девчонку. Всегда её любил.
— Ну же, Майя. Не будь такой строгой к парню. Купи ему какое-нибудь сексуальное нижнее бельё.
— А почему мы сейчас говорим о нём? — спрашивает Майя и резко спохватывается. — О, Боже! Дрю, ты болен? Что-то не так?
— Нет, я не болен.
Она расслабляется:
— Тогда почему мы говорим о том, «что было бы, если»? Что-то здесь не так.
— Мне просто интересно.
Мобильный телефон оповещает о входящем сообщении. С момента моего приезда это уже третье. Бросаю быстрый взгляд на номер.
— Это твой друг? — спрашивает Майя.
— Нет. Какой-то мусор. Мне его много приходит. Думаю, номер моего телефона попал к спамерам.
— Дай сюда, — говорит она, протягивая руку за телефоном. — Я заблокирую номер.
Опускаю мобильный в свой карман:
— Я могу сам сделать это позже. Расскажи, что тебя ещё бесит в Даге?
— Больше не хочу говорить о нём. Давай поговорим о тебе. У тебя, что? Случилось что-то наподобие нервного срыва? Что-то типа кризиса среднего возраста в твои двадцать четыре?
Я улыбаюсь в ответ:
— Нет.
— Это как-то связано с новым бойфрендом?
— Нет никакого нового бойфренда. У нас ничего не вышло.
От осознания этого факта мне становится больно.
— Мне жаль, — говорит она мягко. — Знаешь, после Кевина ты впервые кем-то заинтересовался.
Не хочу говорить о Кевине. Одно упоминание его имени вызывает у меня мурашки по телу. Но Майя права. У меня никого не было долгие пять лет с времён моей страстной влюблённости на первом курсе колледжа. По тому, как Майя на меня смотрит, уверен, что она всё ещё верит, что Кевин разбил моё сердце. Я никогда не рассказывал ей о более страшных вещах, которые он сотворил со мной: он лишил меня невинности, а потом сломал. А теперь я сломал Роберта.
— Дрю, ты когда-нибудь думал переехать обратно?