— Благодарю вас, — проговорила я, — Скажите, пожалуйста, как звать вас.
— Будь здорова, дитя, — сказала женщина, — А звать меня Вера из рода Неждана, но все зовут кормилицей, и ты зови. А теперь, ложись почивать – час поздний, скоро уж зоря и, хоть нынче Купальская ночь, день начнется рано. В тот час тебя призовет Глава.
Благодаря в душе, что вопросов больше не последовало, я вернулась в комнату. Кроме меня там никого не появилось, возможно, это помещение было гостевой. Потушив лучину – единственный источник света в комнате и, осторожно опустившись на соломенный тюфяк, я укрылась плащом и закрыла глаза. Ощущение тяжелой ткани на плечах и причудливое смешение ароматов давало от чего-то ощущение покоя, который вместе с ужасной усталостью, заставил отложить раздумья. Едва моя голова опустилась на подложенный вместо подушки локоть, я провалилась в сон.
— Вставай девица, весь день так проспишь, — голос, вырвавший меня из блаженного забыться, напомнил, где именно я нахожусь. Все тело затекло от сна на чудовищно неудобном тюфяке, но я на удивление отлично выспалась. Вероятно, причиной тому свежий воздух и естественная физическая усталость. Я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей, но ужасно грязной.
— В твоих краях все спят допоздна? – голос кормилицы прервал раздумья. За открытыми ставнями едва-едва занимался рассвет, и оглушительно кукарекали петухи.
— Не совсем, — сиплым со сна голосом пробормотала я.
— Ох, а о ночной сорочке-то я запамятовала, — всплеснула руками Вера, увидев мое измятое платье, когда я поднялась. Она вышла, затем вернулась уже с другим подобным одеянием. Склад у них где-то что ли?
— Живо надевай, девица, да косу заплети – Глава ждет тебя, — неодобрительно хмыкнув над осиным гнездом, которое, вероятно представлял растрепавшийся пучок на моей голове, проговорила Вера, — Твои власа так коротки! Остричь пришлось чтоб в пути на молодца походить, да?
Я только кивнула. Мои волосы спускались ниже лопаток и однозначно не были короткими. Ну, в моем времени.
— Ну, ничего, отрастут еще. Омывай их на каждую растущую Луну, — посоветовала она.
— Могу ли я ополоснуться, кормилица? — однозначно не собираясь следовать совету женщины, решилась спросить я.
— Конечно, дитя. Кувшин за хижиной, но поторапливайся.
Поблагодарив, я прихватила свежую рубашку и выскользнула из избы, намереваясь искупаться. Во дворе вовсю кипела жизнь – мужчины и женщины разных возрастов уже спешили по делам. В руках некоторых были орудия, напоминающие современные сапки и грабли, и направлялись они за ворота, очевидно, обрабатывать землю. А, может, собирать урожай? Что и когда созревает, я едва знала. Костя часто шутил – современные девушки, мол, думают, будто молоко появляется из краника в магазине.
В утреннем свете удалось разглядеть, что изба, в которой я провела ночь была двухэтажной и почти вдвое больше других. Территория самого селения невелика – едва ли размером с пару современных улиц. Я насчитала двенадцать строений – построены одинаково, из деревянных срубов, невысокие, почти одинакового размера. Как же трудно, наверное, построить дом голыми руками. Еще я заметила курятник – источник оглушительных звуков и несколько привязанных к, очевидно, вкопанному именно для этого срубу, лошадей. На меня никто не обратил внимания и, выйдя за ворота, я без труда за несколько минут добралась до берега Днепра-Славутича. Широкая полноводная река не походила на запечатленную в моей памяти неглубокую, изуродованную 21 веком речушку с многочисленными мостами, соединявшими два берега. Интересно, что там, на левом берегу?
Деревья заканчивались почти у кромки прозрачной воды. Также я разглядела пару пепелищ, очевидно оставшихся со вчерашнего праздника. Мелькнула мысль, от чего Купалу празднуют так рано, но я прогнала ее. Это ведь прошлое, причем точно весьма далекое и немудрено, что даты праздников могли с тех пор измениться. Я повесила свежую рубашку на ветку и, не раздеваясь, а скинув только лапти, вошла в чистое колыхание речки. Вода была прохладной – как раз настолько, чтоб приятно освежать, но не холодить тело. Мелькнула мысль о мыле, шампуне и, особенно ополаскивателе, без которых мои волосы не расчесать, но, материализуйся они чудом в моих руках, смывать их здесь, в этих чистых водах, показалось кощунством. Даже стоя по пояс я видела свои ступни и мелких рыбешек, резвящихся в воде. Я нырнула, намочив волосы, и чуть проплыла вперед – настолько, чтоб доставать ногами дно, ведь плавала я не слишком-то уверенно. Затем потерла кончиками пальцев кожу головы, намереваясь хоть немного ее помыть. Скинув рубашку и белье, как могла прополоскала их. Со стороны берега послышался какой-то шелест. В нескольких метрах от меня, я увидела Стаслава. Солнечные лучи играли в светлых волосах, подчеркивали его золотистую кожу. Он скинул сорочку. Даже с моего места были видны четко очерченные развитые мускулы его торса, им позавидовали бы современные любители зала, особенно с тем, что это естественный результат, а не следствие приема анаболиков. Когда мужчина потянулся к брюкам, я резко и неуклюже отвернулась. Громкий плеск воды привлек его внимание, а я запоздало осознала, как глупо поступила, отправившись купаться во-первых, и раздевшись во-вторых.