Не добавив больше ни слова и не дождавшись ответа он просто вышел. Дом его находился за пределами городища, на вершине холма и был виден с поля. Я поняла, что ни при каких обстоятельствах не пожелаю «быть гостьей в его доме», хоть как благоговеют перед ним жители городища. Вот он-то откровенно меня пугал, независимо от того, обладает жрец магической силой или это просто антураж, дающий Ратмиру питье и еду без необходимости те добывать. И с чего он вообще пришел? Обдумывая различные варианты, я принялась за прерванную работу – заготовку дубовой коры для сушки. Будучи уверенной в ее заживляющих и антисептических свойствах, я хотела всегда иметь этот дар природы под рукой. Разломав слишком крупные фрагменты на более мелкие, чтоб быстрее высохли, я положила их на плоское глиняное блюдо и вынесла на улицу. Укрепив блюдо между срубами я заперла флигель.
— Доброго вечера, Элина, — рядом выросла фигура Захара. Я едва удержалась от того, чтоб не закатить глаза. По счастью, с той ночи сталкиваться один на один нам не приходилось. Он заменяя отца уезжал на вече, под которым как я поняла подразумевалось собрание Глав полянских родов, продлившееся несколько дней.
— Доброго вечера, — как могла спокойно ответила я, отступив на пару шагов, чтоб увеличить расстояние между нами, — Вы не здоровы?
— Я-то? Отнюдь, — его глаза похотливо блеснули, — но, если заболею, непременно обращусь к тебе.
— С радостью помогу вам в случае необходимости.
— Я должен принести извинения, — проговорил мужчина, — За тот вечер. Мое поведение было недостойным.
На его лице не было написано и намека на раскаяние. Наоборот, если б потребовалось писать с кого-то картину самодовольства, лицо Захара сейчас подошло бы идеально. Но это даже не злило меня, наоборот, я едва сдерживалась, чтоб не засмеяться. Он правда думает, я поведусь на это?
— Я принимаю ваши извинения, — проговорила я, — А теперь прошу прощения, но мне нужно идти.
— Могу я сопроводить тебя к ужину? – сейчас ему только не хватало предложить мне руку.
— Я хочу сначала сходить на конюшни взглянуть на новорожденного жеребенка, извините.
— Любишь лошадей? – он приблизился. Теперь между нашими телами едва ли было полметра.
— Восхищаюсь их силой и благородством. А вы разве не любите?
— Очень, — почти касаясь губами моего уха, прошептал он, — Особенно норовливых кобылок. Объезжать их одно удовольствие.
— Слышала это довольно опасное занятие.
— Но исход того стоит.
— Вам виднее, — я сделала попытку обойти его, но он преградил мне путь.
— Не упрямься, девица. Я ведь все равно получу тебя так или иначе и никто, а тем более, Стаслав мне не помешает, — он самодовольно улыбнулся, — Будешь умницей – станешь жить ни в чем не нуждаясь под моей защитой и опекой.
— Сомнительное предложение от того, кто не способен защитить даже себя, — его лицо побагровело от гнева. Широко улыбнувшись, я обошла его и направилась к конюшням.
Малыш родился на рассвете, и мне не терпелось взглянуть на него. Я очень любила лошадей, хоть и правда чуть-чуть побаивалась. Верхом я ездила лишь дважды в жизни и оба раза со Стасом. Отметив, что вновь называю его про себя этим сокращенным и привычным для моего времени именем, я одернула себя. Нельзя позволять себе мечтать о нем. Того, что стоит между нами не преодолеть.
— Всего лишь один поцелуй, — пробормотала я, — Ничего особенного, учитывая ситуацию и его репутацию.
Мы оба практически столкнулись со смертью в тот день и испытали сильнейшее потрясение.
А потом этот дурацкий «урок». Неудивительно, что между двумя молодыми людьми возникло обоюдное желание с тем, насколько близко мы…. Ощутив волну жара, я приказала себе не думать. Вообще ни о чем!
Конюшни были на окраине городища и представляли собой довольно большое строение, сколоченное из досок. Сколько же времени и уменья понадобилось, чтоб настолько мастерски распилить бревна имевшимися нехитрыми инструментами. Внутри аромат свежего сена смешивался с запахом лошадей, но это не казалось мне неприятным. Я осторожно прикрыла за собой калитку и сделала несколько шагов полутьме. Стальной блеск привлек мое внимание. С краю у стены стоял меч. Рукоять представляла собой голову сокола с хищно распахнутым клювом, крестовина выполнена в виде крыльев. Приблизившись, я взяла меч в руки. Вернее попыталась, поскольку он оказался настолько тяжелым, что я едва сумела приподнять его над землей. Что уж и говорить о том, чтоб взмахнуть им.