К статуи Перуна возложили, пожалуй, все холодное оружие, которое имелось в городище. Ратмир, Веда, как оказалось также принимавшая участие в обрядах, вместе с двумя другими жрецами освятили его, окропив водой и произнеся какие-то слова заговора на непонятном мне и от того, очевидно, очень древнем языке. Пытаясь отвлечься от кровавой сцены, я принялась рассматривать мечи, топоры, моргенштерны и прочее, название которого мне было неизвестно. Мечи похожи друг на друга – длиной с мою руку, с толстой крестовидной рукояткой, начищенные до блеска, что заставляло их сверкать на солнце. Моргенштерны представляли собой шипованные шары, скрепленные цепью с деревянной рукояткой. Если таким один раз попасть по голове…. От этой мысли меня вновь затошнило. На жертвенной крови жрецы вновь освятили оружие, произнеся уже другие, но столь же непонятные слова. Затем, окропив руки кровью, они благословили каждого из воинов, в том числе правительственную верхушку. На деле это означало нанесение крестообразного следа на лоб, а после мужчины повязали головы лентами, смоченными в той же крови. Лица окружающих буквально светились от веры в силу ритуала, от того мне было, пожалуй еще более неловко находиться среди них. Я-то не испытывала ничего подобного.
— Сейчас начнутся бои, — звенящим от нетерпения голосом, проговорила Добрава.
— Бои?
— Обрядовые, в Перунову честь, — искренне удивившись моему незнанию, проговорила девушка.
Мелькнула мысль – обрядовые бои «для развлечения», переживут века, превратившись в поединки на ринге. Но я тут же забыла о проведении параллелей.
— Обязательно биться братьям? – не отводя глаз от Стаса и Захара, стоящих друг напротив друга, рассеянно проговорила я.
— Это ведь понарошку, Элина, — Добрава взяла меня за руку, — Ничего с твоим Стаславом не будет.
В этот момент Ратмир дал сигнал началу боя. Не знаю, что такое понарошку в этих краях, но мужчины бились меж собой вполне натурально. Но без злобы. Почти все. Но той, что исходила от братьев, с лихвой хватило бы на остальных. Осязаемая ненависть, свирепая жестокость делала их равными по силе и ловкости. Впрочем, ненадолго. Попытки Захара сопротивляться все слабли, но упрямство не позволяло ему сдаться.
Другие уже прекратили. Соперники хлопали друг друга по плечу и обнимались, совсем как боксеры после гонга.
— Довольно! – приказал Ратибор, но они не обратили на него внимания. Он подал знак, и парней разняли. Буквально растащили на противоположные стороны поля.
Дальше мужчины возложили на Перунов алтарь яства, а Ратмир поджег их. Все это я отметила лишь краем глаза, поскольку, снедаемая тревогой, отправилась искать Стаса. Я только два дня назад сняла швы. Рана затянулась, но это не значит, что ему можно драться еще и так! Взгляд тут же выхватил его из толпы. Стаслав беседовал о чем-то с Владиславом, а Ярополк привычно крутился возле него. Не смотря на едва контролируемое желание узнать как он, я понимала что мешать им не следует, равно как и вообще соваться в толпу разгоряченных дракой мужчин.
— Смотри-ка, кто у нас тут – никак Перунов дар, — пробасил один из них.
— Руки прочь — она моя, — рядом выросла фигура Стаслава.
— Во как, на эту ночь или на будущую тоже?
— Навсегда, — большая теплая рука легла на мою талию, — после жатвы я возьму ее в жены.
Сердце ухнуло куда-то вниз, затем подскочило наверх, стукнувшись о ребра. Раздались одобрительные возгласы вперемешку с настолько грубыми и фривольными шутками, что на миг мне показалось, что я вновь в своем времени.
— Что ж, дай взглянуть на ту, что пленила сердце неуловимого Сокола, — проговорил Владислав.
— Княжич! – я неуклюже поклонилась, понадеявшись, что получилось похоже на то, как делали это другие.
Несколько секунд его взгляд блуждал по мне, и в глазах появлялось знакомое выражение.
— Жаль, опередил меня, — пробормотал Владислав, — Что ж, благословляю вас.
— Благодарю, княжич, — со стальными нотками в голосе ответил Стас, затем вывел меня из толпы.
— Нельзя бродить одной в такую ночь, девица — укоризненно начал он.
— Если б ты не полез в эту дурацкую драку, не бродила бы, — я всмотрелась в его лицо. Из-за кровавого благословения и спускавшейся ночи не разобрать, насколько сильно он пострадал в драке, — Но ты ведь не мог, да? Без мерянья дальностью струи никак?
— Без чего? – удивление в его голосе смешивалось с явным удовольствием, очевидно от того, что я беспокоюсь за него.
— Без того, что вы устроили с Захаром, — прошипела я.