Шёл последний день нашего пребывания в Норвежском порту. Вдруг ко мне подбегает Андрей (рундуки в кубрике, на которых мы спали, находились рядом) и радостно сообщает:
— Иди, твоя норвежка пришла! Вот возьми, подаришь! — и сунул в руку небольшой свёрток. Сердце громко застучало в груди, я кинулся на верхнюю палубу. Анна стояла на том же месте, что и в прошлый раз.
— Здравствуй, Анна! — с волнением произнёс я.
— Ту мон, Васья! — ответила она.
Нас не интересовал корабль. Мы нашли спокойное место: стояли, смотрели в морскую даль, на порт, на скрывающийся в дымке город, друг на друга.
Я не знал, кто и кем была Анна, но всем своим существом чувствовал: впервые в жизни рядом со мной девушка, которой безоглядно доверил бы всё и пошел бы с ней хоть на край света!
Между тем, время утекало, словно из меня жизнь.
— Анна! Завтра мы уходим! — печально выдавил я и жестом изобразил кораблик на волнах. Она поняла, слегка кивнула, прикрыв ресницы. Но это было ещё не всё: совершенно некстати приближалось время заступать мне на вахту.
И вот наступил момент, когда я с тяжёлым сердцем показал на часы и обречённо развёл руками. Она поняла и это. Затем я достал свёрток Андрея.
— Анна, это тебе на память! — там была яркая красивая русская матрёшка. Она радостно всплеснула руками. Затем открыла сумочку, достала маленькую раскрашенную деревянную лошадку — национальный сувенир и протянула мне.
Когда мы расставались, в её глазах стояли слёзы, у меня — ком в горле.
— Ха де, Васья!» — были её последние слова, прозвучавшие как: — Прощай Вася!
На следующий день, едва стало светать, наш крейсер отшвартовался от норвежского берега. Провожающих не было.
С тех пор бывают моменты, когда я закрываю глаза и вижу в утренних сумерках тот пирс и силуэт девушки в белом платье. Она всё машет и машет мне платком…
Кузьмич наклонился, закрыл лицо руками… Наступила тягостная пауза. Мы с женой замерли.
Возможно, не вовремя, но когда Кузьмич немного пришёл в себя, я задал ему вопрос, который не мог не задать:
— А как же жена, наверно, не случайно — Анна?
Кузьмич покосился на меня и недовольно буркнул:
— Совпадение!
Первой умерла добрая баба Аня.
— Погоды–то, погоды нынче какие! — сетовала она на непрекращающиеся дожди. Зная о том, что мы не грибники, баба Аня, знаток здешних грибных мест, по пути из леса всегда заходила к нам и делилась грибами.
Через два года у Кузьмича началась катаракта, затянулся левый глаз, а вскоре он ушел из жизни.
Сын Кузьмича Николай — заматерел, развёлся с женой, отрастил брюшко, купил подержанную иномарку. Теперь возит из Москвы в деревню каких–то женщин, жарит шашлыки, и до глубокой ночи гремит попса в его автомобиле…
Параллельный Мир
Любите ли вы детей? Для нормального человека этот вопрос звучит достаточно странно. Как же не любить прелестных, беспомощных младенцев, которые, лёжа на спинке, забавно перебирают ручонками и ножками, тянут кулачки в ротик и доверчиво улыбаются нам! У них светятся глазёнки, они чувствуют, что желанны в этом мире.
Как не умиляться малышам на детской площадке, когда они на неокрепшем языке лопочут друг с другом! А бесконечные вопросы, когда они познают мир, простодушные рассуждения, на которые не способен взрослый!
— Я очень хочу братика или сестричку, а папа приходит с работы, садится за компьютер и играет! — жаловалась мне на даче четырёхлетняя Дашенька — ребёнок индиго. Папе оставалось только смущённо отводить глаза. Дети — это святое!
Животные — братья наши меньшие! Истоки любви к животным — персонажи наших добрых мультфильмов и сама жизнь.
Но вот что странно! Есть люди, которые, как сговорились, утверждают, что я не люблю ни детей, ни животных!
Вот недавний случай. Только «ЖЭК — друг человека» закончил долгожданный ремонт нашего подъезда, как на стенах появились изображения в стиле примитивного, вульгарного «Ню». Некто неуловимый последовательно продвигал своё гаденькое «творчество» с первого этажа вверх. Наивные девочки–первоклашки хором назвали имя подрастающего хулигана.
Как–то встретил в подъезде его бабулю — вежливо обращаюсь:
— Бабуля! Вы же видите, какую красоту навели нам в подъезде, осталось разве что картины развесить да цветы на подоконниках поставить — как в культурных домах, а ваш внук на стенах неприлично рисует!
— Это не мой внук, нечего наговаривать! — недружелюбно, но не очень уверенно отреагировала она.