Считается, что реальный мир субъективен в зависимости от нашего сознания. Каков он мир в реальности? И может ли во Вселенной существовать реальный мир, когда всё относительно и бесконечно?
Людочка
Босоногое детство…
Моё военное и послевоенное детство прошло в Средней Азии, на юге Киргизии и поэтому, выражение «босоногое детство» имеет не условный, а буквальный смысл. Сколько помню, с марта и по самый октябрь, мы целыми днями проводили на улице босиком. Вместо обуви — загрубевшая подошва ног и сбитые пальцы до крови, которые редко успевали заживать.
Современные дети и родители понятия не имеют, что такое «цыпки». Цыпки — следствие нашего «босоногого детства», когда подъём ног покрывался тёмной, шершавой коркой с мелкими трещинами. Вечером, не вымыв ноги, ты норовишь юркнуть в постель, но родителей не проведёшь — таз с тёплой водой уже наготове. Во время мытья начиналась пытка. Вода, попадая в трещины на коже, вызывала острую боль, заставляя скулить, как щенка на привязи. Кожу, смазывали какой- то мазью, но она мало помогала — завтра с утра снова жаркое солнце, дорожная пыль, речка.
Некоторые дети из многодетных семей даже в школу в младших классах приходили босиком. Бедность. Конечно, им помогали — брали на учёт и выдавали обувь, так что к зиме все были более или менее обуты.
В отсутствие пионерского лагеря мы, мальчишки младших классов маленького городка проводили лето на речке с тёплой и прозрачной водой. Развлекались тем, что вывалявшись в песке, беспечно и весело скакали по берегу голышами, невольно обращая на себя внимание прохожих на деревянном мосту. А было и такое — один из нас писал, направляя струю по дуге, а остальные на четвереньках проскакивали под ней. Ослабевая, струя попадала на неудачника, и это вызывало всеобщее веселье!
К третьему — четвёртому классу, я и мои друзья, во многом отличались от нынешних «тепличных» детей. Мы на спор могли забраться на вершину самого высокого пирамидального тополя, чтобы достать яйца из воробьиного гнезда. Умели плавать и удить рыбу, лазали по садам за абрикосами, виноградом и персиками, унося добычу за пазухой. Колючая кожица персиков потом долго напоминала о себе — чесались грудь и пузо.
Помню наше увлечение катанием металлических колёс, которые ассоциировались с автомобилями. Обод велосипедного колеса, без спиц — лёгкий и бесшумный, управлялся гладкой палочкой и был «легковушкой». Более тяжелые металлические колёса, меньшего диаметра, катили ручкой из проволоки, загнутой на конце. Эти колёса издавали звон и грохот. Ну, чем не «полуторка»! Иногда, со своими «легковушками и грузовиками», наша орава, как оглашенная, носилась по пыльным южным улицам, распугивая прохожих.
Всё проходит! Ушло босоногое детство.
На память приходят строки Владимира Высоцкого — «Было дело, и цены снижали…», а мы взрослели в это время. Но какими мы были тогда?
С удовольствием отмечу: совесть для нас имела первостепенное значение! А в условиях бедной жизни, высокой нравственности и патриотизма, у нас не было почвы для плесени под названием — цинизм и вещизм.
«Варяг» и песни военных лет, не стесняясь, мы пели просто так, при каждом удобном случае. Чуть позже душу волновали вальс «На сопках Манчжурии», марш «Прощание славянки», полонез Огинского «Прощание с Родиной».
Зимой, в школу мальчишки ходили в телогрейках, на ногах — грубые ботинки или, особый шик, — кирзовые сапоги. Голенища сапог на два — три пальца подворачивали вниз. Застёгивать телогрейку и опускать уши у зимней шапки, даже в мороз, было не принято — признак слабости! Так в Нарыне, а это был высокогорный город, где зимой морозы за тридцать градусов были обычным делом, я подморозил правое ухо и оно, к любопытству одноклассников превратилось в «вареник».
Весной и осенью носили тёмные брюки, и светлую рубашку. Пионерский галстук одевали неохотно, он мешал нашей неуёмной активности. Ближе к комсомольским годам галстук лежал в портфеле, чтобы одеть по необходимости — на школьную линейку или пионерское собрание.
В старших классах появилась мода на вельветовые куртки. Куртка прилично выглядела и была удобной. Шили её местные портные на заказ. Она была на молнии. Нагрудные карманы, (и это был тоже шик) застёгивались на молнию.
Девочки ходили в школу в форме — коричневых платьях и чёрных фартуках, в праздники надевали белые фартуки. Платья носили с белыми воротничками и манжетами, в косы вплетали ленты и завязывали бантиками. Несмотря на однообразие формы «своих! девочек мы отличали без труда.