- Вы вели незаконный промысел в экономической зоне Норвегии, - сказала она почти без акцента, - прошу подписать протокол.
- Нет! - Витька покачал головой. Дальнейшие фразы он выучил наизусть от длительного употребления всуе, - наше правительство не признает законность этих границ.
- Так и запишем, - усмехнулась Кристин, - от подписи отказались. Разрешите фото на память?
Через десять минут гости убыли восвояси, «к едрене матери на быстром катере». Новая вахта поставила трал.
- Ну-ка глянь!
Брянский склонился над эхолотом. Под пером самописца дымилась бумага. Черные, жирные линии у самого дна сложились в неровный прямоугольник.
- Что скажешь? - спросил капитан, потирая руки.
- Скажу, что полный облом. Пока не поздно, сворачивай, иначе порвемся. Это не рыба, что-то похожее на затонувшее судно.
Вахтенный штурман метнулся к штурвалу:
- Полный ход, десять градусов вправо!
Как ни странно, на палубе никто не расстроился. Наоборот, даже обрадовались. Матросы ведь тоже люди. Им на промысле тяжелее всего. Несмотря на рыбацкую одержимость, каждому хочется иногда отдохнуть.
Даже Игорек улыбался:
- Антон, включи, пожалуйста, музыку - все веселей!
- Ладно, включи, - разрешил капитан, - ну, как на такого сердиться?
Я смотался в «трансляционную». Поставил кассету, щелкнул тумблером «Верхняя палуба». Над просторами громыхнуло:
«Было время, был я беден
Без причины, просто так...»
Проворонили рыбу, мать ее за ногу!
На вечернем совете, впервые, Витька говорил правду. В конце «прорезались командирские нотки у начальника промрайона. Наверное, втык с берега получил.
- Отношение к учебным тревогам на судах «Севрыбы», прямо скажу, безобразное! - промолвил он тоном театрального трагика, - и пошел, и поехал, все более, распаляя себя, - «Прошу обратить внимание... принять меры... усилить контроль...»
Минут через десять, говорить уже было нечего; ФНП выдохся:
- Я вам тут, подготовил циркулярную телеграмму, - прозвучал финальный аккорд, - ясность, исполнение подтвердить в течение часа.
- Что делать-то будем? - мрачно спросил Витька, - добираться здесь, на помойке, или опять в поиск?
- Сходи-ка ты, пару часов вздремни, - от души посоветовал я, - утро вечера мудренее...
В радиорубке пришлось просидеть добрых четыре часа. От имени капитана, я подтвердил прием циркуляра, потом наведался на Мурманский радиоцентр: там было для нас что-то срочное. Со связью в районе «Медвежки» всегда хреновастенько, но телеграммку я выцепил:
АИ-0039 КМ Брянскому =
Получением настоящей срочно следуйте Мурманск тчк Аренда норвежской фирмой «Joachim Grieg», Bergen.
Всего-то две строчки, но каждое слово на вес золота! Что такое «аренда норвежской фирмой», знает даже ребенок - это валюта!
Я поднялся на мостик, осчастливил старпома. Хотел позвонить капитану, но Петрович отговорил:
- Что зря человека будить? Через двадцать минут подъем трала - проснется и сам. Иди-ка, «добытчик», в люлю. На тебе уже морды нет! Посмотри на досуге в зеркало - это же тихий ужас!
Я добрался до «люли» и мгновенно «отъехал»...
Только приснилось что-то хорошее, началась свистопляска: тишина взорвалась. Я чуть не подпрыгнул на койке. На тоненькой переборке, в районе моей головы, по мозгам шибанул звонок громкого боя: три длинных сигнала: буква «о» - «спасательный круг» - «человек за бортом»!
- Да что ж ты, скотина?!
Честное слово, я думал, что Витька проснулся, поднял трал и ударно проводит в жизнь указания начальника промрайона. Хотел даже спрятать голову под подушку, но дверь распахнулась:
- Вставай! Игорь Баранов утоп!
В чем был, я помчался на палубу. Все захлестнули эмоции, но каждое мгновение этого часа помню почти посекундно.
У левого борта гомонила толпа. На легкой, утренней зыби, качался спасательный круг. Кто-то из сопливых мальчишек водил по воде багром - пытался до него дотянуться. С фальшборта солдатиком прыгал стармех, обвязанный вокруг пояса веревочной боцманской выброской. Я поднял с палубы что-то тяжелое и сиганул следом.
Когда человек тонет, тело его «зависает» метрах в трех-пяти от поверхности и остается там, пока не начнется процесс разложения. Раздувшись как бочка, оно всплывает к поверхности, но ненадолго. Лопается желчный пузырь, что-то еще внутри - и море берет свое.
Так должно быть всегда, но так не было: внизу подо мной стремительно падало вниз что-то оранжево-желтое, по цвету напоминающее рыбацкий костюм Игоря. А дальше, на глубине... холод... смерть... зловещая, темная, беспощадная масса.
Оттуда, из черной бездны, вырвалась небольшая точка и, ускоряя движение, пошла на меня. Мелькнула у глаз... ударила по коленке.