- А если ты, парень, тралмейстер, то помни, что ты тралмейстер, а не матрос! Следи за режимом лебедки до самого последнего жвака и никого постороннего к ней близко не подпускай. А тем более - к рычагам. Игорь... он ведь всех приучил, что лебедка всегда на нем, а сам почему-то встал на подбору.
- Он ведь совсем не умел плавать, - давился слезами Антон, сидя на койке брата, - зачем он пошел в море, зачем вообще выбрал такую профессию?
- Я тоже совсем не умею, но разве это причина? Если что - в Арктике не поплаваешь. Тот, кто умеет - тот дольше мучается. Конец все одно один: без могилы, без отпевания...
- Почему без могилы? - удивился мой тезка, - брата вчера еще похоронили.
Теперь удивился я:
- Где?
- В Тамбове, на городском кладбище.
- Да ты что?!
- Я серьезно! Мать со свидетельством в церковь пошла, к батюшке. Все ему рассказала. Так, мол, и так: в Мурманск на пенсию не наездишься, да и кто меня вывезет к месту упокоения? Батюшка вынес какой-то сверток, завернутый в белую тряпочку, и ей наказал: «Схороните в гробу. Это и будет могила вашего сына. У Бога земля одна».
С пьяной, распухшей рожей, к Селиверстовичу я не пошел. Он тоже был деликатен: не беспокоил, не кантовал. Был еще долгий, трехмесячный рейс, на нервах, на автопилоте.
Мы загорали на южном побережье Шпицбергена, когда просочился слух о том, что нашли нашего Игорька. Дескать, какой-то «Омуль» Беломорской базы гослова, достал его донным тралом.
Тело было без правого сапога, лицо объедено рыбами. Опознали его в порту, по одежде. Но в Тамбов Игорька почему-то не повезли. Схоронили за счет конторы на кладбище Дровяного. Это поселок, совсем недалеко от «Двины».
Я приехал туда на такси, с первой оказией. Крайняя из свежих могил, оказалась его. С ржавого памятника смотрела на Кольский залив разбухшая от дождей фотография.
- Что, Игорек, - спросил я его, - водки поможешь купить? Через месяц в отпуск иду. Ты не поверишь, групповой обещал. Выберу все, за целых четыре года! Дело такое, что надо обмыть. Ты здесь подожди, а я мигом!
Водка есть, - успокоил таксист, - у меня в гараже целый ящик. Если надо, бери хоть весь. Оптом отдам... по двадцать рублей.
- Рули! - сказал я ему, и вырубился.
По пути заглянул в профком. На правах предсудкома, поднял страшенный хай.
Помогло. К моему возвращению могилка преобразилась: обрела небольшую гробницу, довольно приличный памятник. Ограждали периметр тяжелые якорь-цепи. Все, что внутри, было засыпано керамзитом. Не забыли работные люди поставить скамейку и стол. В общем, уважили.
Вот только фотку оставили прежнюю. Другой, наверное, не было. Игорь на ней как будто с похмелья: распухший и грустный.
Не велика беда! Как говорила когда-то бывшая моя благоверная, «тебе все равно, с кем пить».