Ну, падла, попомнишь!
- Что будем делать? - спросил Игорек, выступая из-за угла.
- Ты слышал?
- Конечно, слышал.
- Что делать, что делать, - я сплюнул от злости, - водку на пароход, а это... это мы кому-нибудь отдадим. Где там стоит «Новоспасск»?
- Не знаю, не видел.
- А мы?
- Слева второй причал, первым корпусом.
- Ладно, погнали...
«Нашу Машу» я взвалил на плечо. Несмотря на пышные формы, была она легенькой, как невеста. Вот только меня немного штормило. Как говорят англичане, «He is a little beat on the wind».
Увидев, что мне тяжело, кто-то из токарей по-доброму посоветовал:
- Ты ее пока на верстачок положи. Верстачок-то свободен, Васька сегодня в отгуле.
- Ничего, своя ноша не тянет.
«Новоспасск» я нашел в самом конце плавмастерской. Сдал подружку по описи, в хорошие руки. Мы, как-никак, тоже в ответе за тех, кого приручили. В тот же вечер ее нарядили в штаны и фуфайку с красной повязкой, надели на голову шапку и поставили на вахту у трапа. Сам я, правда, того не видел, поскольку проспал почти целые сутки.
Витька ничего не забыл, в том числе, и наказ Севрюкова. Не успел я подняться на борт, как подвергся первым репрессиям. У меня, по приказу Брянского, изъяли всю водку. И, главное, не подкопаешься: есть, де, «Устав службы на судах флота рыбной промышленности», есть Закон о борьбе с пьянством и алкоголизмом а, кроме всего прочего, СРТМ «Норильск» уже месяц как «зона трезвости».
В присутствии капитана я нетвердой рукой подписал таможенную декларацию (денег нет, оружия нет, наркотиков нет, водки нет, и никогда не было), а потом меня отвели под конвоем в каюту и закрыли на ключ.
Я пробовал выбить филенку, вылезть в иллюминатор, но ничего не вышло: «чтоб исключить возможность побега», боцман заранее «все укрепил».
Разбудила меня таможня: в каюту ввалился хмырь в униформе и начал пытать: нет ли у меня чего-нибудь запрещенного к вывозу за границу?
Судно стояло на рейде. На часах - четыре утра. Я страдал от страшного «сушняка» и еле шевелил языком.
- Покажите карманы.
Я показал.
Больше всего на свете мне хотелось холодной воды. Но в графин помещается только два литра, и он был пустым, как моя голова.
Таможенник обследовал спичечный коробок и опять попросил:
- Отойдите, пожалуйста, в сторону.
Есть на свете такая профессия: копаться в чужом белье. Мало иметь талант, этому делу нужно упорно учиться, перенимать опыт старших товарищей. Только тогда стажера допустят к свободному поиску. Но тот, кто работал в моей каюте, был настоящим докой.
- А это у вас что такое? - спросил он спокойно и сухо.
Я не поверило глазам: под матрацем, в районе подушки лежала... бутылка водки!
- Мой ты родной! - я, кажется, прослезился, - Давай-ка ее скорее сюда!
Никогда еще я не пил напитка вкусней, и высадил пузырь «из горла», не глотая. Даже таможенник, уж на что мурманчанин, и тот удивился.
В восемь утра мы были на рейде Североморска - крутились на девиации. Стеная и охая, я принялся ползать по палубе, раскидивать сети антенн. Занятие тупое и муторное, если делать его в одиночку. Особенно, в моем состоянии. Медный канатик цеплялся за все, что угодно, и мне приходилось мотаться от бака к корме. Слава Богу, на помощь пришел Игорек, и к обеду мы с ним пошабашили.
- Ты как? - спросил я его.
- Почти отошел. А ты?
- А я подыхаю. Трясусь, как осиновый лист. Скоро на связь выходить, а чувствую, что не смогу. Ты, часом, вчера на продукты не ездил?
- Ездили все матросы, куда ж без меня?
- Резьбовой коньячок в артелку не получали? (Надежда умирает последней).
- Взяли всего шесть упаковок: три «Цветочного» и столько же «ДМШ». («ДМШ» - одеколон «Для мужчин»). Да только не радуйся: капитан приказал занести это дело к нему в каюту. Когда, мол, экипаж протрезвеет, тогда и начнут выдавать на руки.
- Вот же гад, кругом кислород перекрыл!
- Значит, тебя и без шила оставили?
- Без какого еще шила?!
- Ну как же! Вчера, перед самым отходом, заехал на рейдовом катере ваш групповой инженер, с каким-то хмырем. С собой привезли большую молочную флягу.
- В шахту не лазили? - быстро спросил я.
- Там они все и крутились: эти двое и наш старший механик. Я еще, грешным делом, подумал: в систему спирт заливают. Ну, как обычно, после ремонта. Не знаю как здесь, а у нас в «Тралфлоте» есть такой негласный закон: литр каждому, кто при делах, литр капитану, и литр радисту. А все, что осталось, сливается в шахту. Я знаю, сам в этом деле однажды участвовал.