Морщась от боли, Старый сел, привалился спиной к стволу дерева и вытянул ноги. Через несколько минут сознание сигнализировало о присутствии рядом посторонних. В первом опытный разведчик с легкостью опознал ребенка, сломя голову бегущего прямо на него. А вот второй…
Его Старый засек не сразу. «Винторез» будто сам приник к плечу, но вместо выстрела раздался щелчок осечки. Под впечатлением от увиденного сталкер растерял самообладание и выдал крепкую матерную тираду. Невиданную тварь при этом аж перекосило от грубых слов. Дальше размышлять было некогда – крылатый монстр пошел в атаку…
Мертвое тело чудовища вытянулось у ног Старого. Впервые винтовка подвела хозяина, а пистолет, наверное, остался где-то там, в избушке деревеньки близ Флоры. Но хоть нож не подкачал. Сталкер стер пучком травы вязкую кровь с лезвия и швырнул испачканные стебли на труп странной твари.
Девчонка смотрела на спасителя с таким ужасом, что Старый наконец сообразил: маскировочная сеть была все еще на нем. Стащив с ладони перчатку, мужчина поднял полог и открыл лицо. Сталкер протянул руку, желая помочь подняться остолбеневшей от пережитого девахе, но та предпочла рухнуть в обморок. Старый вздохнул и склонился над маленькой глупышкой.
Через несколько минут девчонка наконец пришла в себя и уставилась испуганными глазенками в спину незнакомца. Тот сидел на корточках и ломал ветви. Видать, хотел разжечь костер. Вот прямо так запросто, точно у себя дома, не спросясь у здешнего Лешего!.. А может, спаситель и есть сам хозяин чащобы? Нет, лешие боятся огня.
Девчонка приподнялась, локти ее уперлись во что-то мягкое, пружинящее. Никогда она не видела ничего подобного: толстое, пористое, будто древесная губка, ложе почти сливалось с травой, при этом приятно согревало спину. Накидка из шерсти все еще обнимала сбитые во время бега по лесу ноги, и никакой мочи не было вылезать из этого уютного тепла.
Незнакомец придвинул к себе мешок, что-то чуть слышно взвизгнуло, нутро большой котомки распахнулось. «Леший» покопался в вещах, что-то достал, поднес кулак к шалашику веток и щелкнул пальцами. Огонек весело заплясал меж них, перескочил на растопку. Девчонка ойкнула, запоздало затыкая себе рот ладошкой.
– Не бойся меня, – произнес спокойный голос, чуть странно выговаривавший слова. Он звучал хрипло, будто его хозяину не часто доводилось беседовать с другими. – Ты не спишь уже пару минут. Готова поесть?
Тонкое одеяло, натянутое до подбородка, словно девочка хотела спрятаться за ним, дрогнуло и несмело поползло вниз. Не сводя настороженного взгляда с сидящей к ней спиной фигуры, малышка потянула носом. Даже в такой обстановке она постаралась, чтобы это не выглядело совсем уж непристойно: голодная кроха сделала вид, что просто шмыгнула мокрыми ноздрями, а сама сглотнула набежавшую слюну. Пахло чем-то необыкновенным и наверняка очень вкусным. Что ж, раз этот человек сам предложил, можно не опасаться показаться нахлебницей.
Незнакомец встал, потянулся так, что хрустнули кости, и поднял с земли тонкую дощечку, уставленную снедью. Он положил все это рядом с девчушкой и сделал приглашающий жест.
– Пока начинай, сейчас чайник согреется, – кивнул чужак на странную посудину, висящую над весело потрескивающим костерком.
Малышка, настороженно глядящая на огромного незнакомца, вспомнила, насколько легко тот прикасался к железу. Как известно, любая нечисть не жаловала даже сырой руды, прячущейся под мхами болот, а уж прошедшие огонь и руки кузнеца изделия и вовсе не терпела. Так говорил дядька Житеслав, городищенский кузнец.
Девчонка несмело потянула к себе бутерброд с консервированной колбасой, тут же уставилась на Старого, тот улыбнулся и в один присест умял такой же. Маленькие зубки впились в мягкий батон, аппетитный запах защекотал ноздри. Голодный ребенок, забыв обо всем, наслаждался необыкновенной едой.
Сталкер удовлетворенно кивнул и заварил в кружке небольшую порцию чая. Он всегда таскал с собой пакетик душистых листиков и при случае любил согреться не «прозрачным», как называли в Зоне алкоголь, а бодрящей горячей жидкостью, дополненной хорошим куском сахара.
Во время недавних событий рюкзаку досталось, и большинство сухих листочков перемололо в мелкую труху. Старый огорченно покачал головой, но другого варианта не было. Парящая кружка встала на «скатерку»-дощечку.