— Куда там! — огорченно крякнул капитан. — Не отпустят они тебя, пока мы генерала не отпустим, а генерала мы не отпустим. Выходит — расстреляют тебя, брат.
— Поверьте мне — это не самое страшное, — пожал плечами отец Виталий и спросил: — О чем именно вы хотели бы договориться с немцами?
— Завтра, на рассвете, они отпустят всех людей из лагеря, и через час после этого нашему отряду с генералом нужно будет выйти из лагеря и добраться до оврагов, где церковь с этим гадом, оврагами мы мигом до леса доберемся, — сообщил Зимин.
— Что за церковь и что за гад? — наивно заинтересовался отец Михаил.
— Церковь обычная, с одним куполом, а гад — тамошний поп, — мрачно проинформировал командир.
— Почему же — гад?! — не согласился с ним отец Виталий. — Я прекрасно знаю настоятеля, это отец Илия. Монах и подвижник. В конце концов, ему уже восемьдесят пять!
— Не лезь ты в эту историю! — посоветовал коренастый партизан. — Ваш такой святой-пересвятой Илия в революцию у Колчака в полковниках ходил, а у товарища Зимина отца колчаковцы шашками порубали насмерть. Правда, в другом районе.
— Все, Пашка! Заткнись! — оборвал его рассказ капитан. — Дело давнее, хотя потом разобраться стоит. — Он повернулся к отцу Виталию: — Иди и скажи, что мы к церкви утром пойдем, там их генерала и оставим. Всего нам нужно три часа. Понял?
— Понял, — кивнул тот и переспросил: — Еще что-нибудь?
— Куда больше, — отмахнулся Зимин и обнял его. Отец Виталий попрощался с каждым партизаном и подошел к отцу Михаилу.
— Наверное, невесть что теперь про меня думаешь?
— Ты смелый человек, — уклончиво сказал отец Михаил и пообещал: — Мы помянем тебя на «Рцем вси». Заздравно.
— Спаси, Господи, — поблагодарил его отец Виталий, погладил стоящего рядом с отцом ребенка по затылку и зашагал к ожидавшему ответа немецкому парламентеру, напевая на ходу: — «Елицы во Христа крестестеся, во Христа облекостеся. Аллилуйя!»
Через несколько минут немец со священником скрылись в темноте за изгородью, и еще через минуту неподалеку зашумел мотор легкового автомобиля.
— В передвижной штаб повезли, — определил коренастый партизан.
— Будем готовиться, — приказал капитан и позвал: — Гордийко, ко мне!
Из-за ближайшей палатки вышел высокий, богатырского телосложения партизан с пулеметом в руках.
— Ты, Олег Викторович, со склада все ленты с патронами забери, пригодятся.
— Так уж забрал, — ответил тот.
— На сколько выйдет? — поинтересовался Зимин.
— Час простреляем, как с куста. Много нашел, три пота сошло, пока все вышки облазил, — похвалился Олег Викторович.
— Молодцом, — плотнее закутался в телогрейку командир и посмотрел на Алексея: — Замерз, пацан?
— Совсем нет, — захорохорился мальчик.
— Тем не менее иди с отцом в здание, там теплее, — посоветовал Зимин.
— Мы с вами, — отказался Алексей.
— Боюсь, не по дороге нам, попович, — улыбнулся капитан и приказал отцу Михаилу: — Уводите ребенка.
Комендатура
Священник взял сына за руку и повел к зданию. Они поднялись на второй этаж, вошли в кабинет коменданта и сели на кожаный диван.
— Поспи, — сказал отец, доставая из внутреннего кармана пиджака служебник.
— А ты? — спросил мальчик.
— Я тоже, только светильничные вычитаю, служить завтра, — успокоил его священник.
Алексей положил ему голову на колени и закрыл глаза. Их разбудил голос капитана, прозвучавший из дверного проема:
— Подъем! Скоро выходим, остальные уже час как ушли.
— Немцы согласились? — поинтересовался отец, поднимаясь с дивана.
— Да, — ответил Зимин и начал скручивать самокрутку.
— Вы мне действительно так не доверяете? — осторожно уточнил священник.
— Не знаю, но мне стало жалко ребенка, у меня таких трое дома, — сказал командир.
— Где вы служили раньше? — попробовал его расспросить отец Михаил.
— В штрафном батальоне, потом был в плену, потом с Олегом Викторовичем в фашистской разведшколе, потом нам удалось сбежать, — сообщил Зимин и хмуро добавил: — Мы очень, очень рассчитывали с Олегом Викторовичем на документы генерала с планом наступления, теперь все запуталось окончательно. — Он прикурил самокрутку и загромыхал сапогами по коридору прочь.
Дорога к церкви
Вдали, за рощей, показался купол старинного деревянного храма, а вскоре и сам храм со стоящим стариком-священником на пороге.
Двор церкви