Храм
Алексею доверяли убирать храм и алтарь, а потом доверили даже читать молитвы ко причастию.
— «Хотя ясти, человече, Тело Владычне, страхом приступи, да не опалишися: огнь бо есть…» — изо всех сил старался ребенок. Его звонкий голос летел к самим сводам храма и растворялся там, среди купольных мозаик.
В приоткрытую дверь храма заглянул Петька и подал рукой знак читающему Алексею. Тот кивнул.
Улица города перед храмом
Петька дожидался Алексея, прохаживаясь перед храмом, и когда тот вышел, тут же предложил ему:
— Пошли в гараж, разговор есть.
— Пошли, — согласился тот, и друзья зашагали в глубь дворов.
Гараж
— Ну, как дела-то?! — усаживаясь на полуразваленном верстаке, деловито поинтересовался Петька.
— Много чего было, — ответил Алексей. — Мы на Валаам ездили, я там Бога видел.
— Здорово, если не врешь! — восхитился его друг и тут же тоже похвалился: — А мне отец компас подарил. — И он достал из кармана компас. — Если ты, предположим, в поле, то по нему можно определить, где восток, и туда молиться, только надо по стеклу постучать, у него стрелка западает. Это когда мы в Тарту к тетке ездили, отец у нее в комоде нашел. Наверно, от ее мужа остался, тот с русско-японской привез. Видел, чего в городе-то творится. Немцы везде. Вчера к нам приходил один такой, в штатском, с отцом говорил. Потом они чего-то даже поругались. А чего, я не знаю, я с матерью поздно с рынка пришел. Сапоги искали.
— Чего немец-то хотел? — спросил Алексей.
— Да непонятно, — пожал плечами приятель. — Отец говорит, что нас могут попросить куда-нибудь переехать.
— Когда?
— Со дня на день, — сказал Петька и добавил: — Я чего тебя искал-то. Помнишь тайник?
— Ну! — кивнул Алексей.
— Я все оттуда забрал, надо поделить, а то мы переедем и когда еще увидимся, — объяснил другу мальчишка и достал из-под верстака сверток.
— Ух ты! — восхищенно вздохнул тот, разворачивая кусок серого брезента, в котором обнаружились дюжина стеклянных шариков, медная пряжка с тесненным двуглавым орлом от офицерского ремня, перочинный ножик, увеличительное стекло и обрывок какой-то карты.
— Во! — вспомнил Алексей, разглаживая на коленке карту. — Сокровища Наполеона. Осталось только выяснить последние три знака. Они могут быть где-нибудь на городской ратуше.
— Нас туда не пустят, — вздохнул его друг. — Немцы туда пулемет с часовым поставили. Хотя я тоже думаю, что знаки где-то там. Ну, чего говорить! Давай лучше решим — чего кому?!
— А я предлагаю все опять спрятать и подождать, — предложил Алексей. — Немцы должны скоро уйти, один наш прихожанин по секрету сказал, что он по радио слышал, — мальчик перешел на шепот, — они отступают.
— Не знаю, даже не верится, — засомневался Петька.
— Точно, точно, — уверил его друг. — Наши их танками погнали. Такой танк изобрели, генерал Жуков изобрел, что танк может просто любой немецкий гусеницами раздавить, а самому ни царапины.
— Да, наши могут такое придумать! — задумался тот и поддержал идею: — Тогда будем ждать.
— Будем ждать, — серьезно сказал Алексей и спросил, кивая на стоящий посреди гаража мотоцикл: — Может, катаемся разок?!
— Стрельнуть могут, — отрицательно покачал головой Петька. — Жалко. Ты лучше про Бога расскажи.
— Он добрый и такой очень спокойный, — сказал Алексей. — Все знает, но пока не говорит, чтобы интересно жить было.
— А на кого похож? — уточнил его друг.
— Помнишь дедушку Насти из третьего дома? — напомнил тот.
— Так он же нам карту-то и дал, где сокровища Наполеона лежат! — воскликнул Петька.
— Во-во! — согласился Алексей. — Только тот еще старее и добрее. И у него синие такие глаза, прямо совсем синие.
Храм
В один из солнечных августовских дней за стенами храма раздался грохот проезжающей мимо бронетехники, и в церковь вошел офицер в мундире немецкой армии. Ничтоже сумняшеся, он извлек из кобуры револьвер, пальнул в потолок для привлечения внимания, отчего сверху посыпалась известка, и на ломаном русском языке объявил: «Граждане свободной Эстонии, теперь вы все можете справлять свои религиозные нужды свободно. Великая немецкая армия ценой своих побед дарит эту возможность. Евреев и цыган прошу выйти для свободной регистрации».