Я стала ждать, когда же мне сообщат информацию, тем временем поглядывая на свой живот. Как это возможно? Я же не могла забеременеть. Это такая шутка, а может ошибка?
Рука машинально опустилась вниз и легла вниз живота. Неужели там живёт наше продолжение? Маленький человечек… Странное чувство, но мне было ясно, что я тут не одна. Нас двое. Не знаю, как это объяснить, но подтверждений мне не нужно. Я чувствую тепло, что отзывается под ладонью. Слёзы наполняют глаза, и не могу сдержаться, буквально вою в голос. Почему же тогда так больно?
— Прости меня, — шепчу тихо. — Ты не виноват.
Мне стыдно перед ним и обидно, что всё вот так. Что же будет дальше?
— С вами всё в порядке? — доносится до меня женский голос.
В палате стоит молодая медсестра. Я даже не слышала, как она вошла. Мотаю головой пытаясь перевести дух, чтобы ответить ей и стираю слёзы.
— Позвать врача? — вновь уточняет она, и я отрицательно качаю головой, прочищая горло.
— Нет. Я просто… я потеряла дорогого человека, — слова даются с трудом, потому что говорить об этом мне слишком трудно. Я не хочу верить, что это конец. Он не имеет права умереть и бросить меня. Хотя бы из-за ребенка. Нет… так не должно быть.
— Соболезную вашей утрате, — сочувственно произнесла медсестра. — Вот, вам просили передать, — она протягивает мне маленький клочок бумаги, на котором виднеется часть рисунка Эмили.
Видя это, у меня перехватывает дух, сердце замирает. Беззвучно всхлипываю, горло сжалось. Дрожащими руками разворачиваю записку, смахивая слёзы.
Майкл оставил контакты для связи, и мне стало легче. Прижимая клочок бумаги к груди, замечаю встревоженный взгляд медсестры.
— Всё хорошо? — спрашивает она, и я киваю в ответ. — Отдыхайте, потому что вечером к вам придут федералы. Как только появилась информация о вашем местонахождении, они сразу связались с нашей больницей.
— Господи… — мне поплохело от её слов.
— Не волнуйтесь, — она взяла меня за руку и посмотрела в глаза. — Я слышала о вас, и говорят, что вы не виновны. Скорее всего, вас опросят как жертву. Мой парень служит в полиции и там все об этом говорят весь день. Всё будет хорошо.
— Как вас зовут? — поражаясь такой человечности девушки, поинтересовалась я.
— Оливия, — улыбнувшись глазами, ответила она.
— Спасибо вам, Оливия, — поблагодарила её за искренность и доброту ко мне.
— Скоро принесут обед. Вам нужно хорошо питаться. У нас в больнице чудесный повар, — многозначительно посмотрев на мой ещё плоский живот, сказала она и вышла из палаты.
Господи, тут по ходу вся больница в курсе кто я и что я беременна. Чувствую себя зверем в клетке. Не хочу всего этого. Не так должно всё быть. Не так…
Глава 30
Конец августа выдался нереально жарким. Допив холодный чай, стираю выступившую испарину на лбу. Сегодня последний день перед отъездом в Санта-Монику. Родители считают, что пришло время вылезти из скорлупы, в которую я завернулась два года назад.
Я не чувствую, что сейчас готова куда-то ехать. Мне просто не хочется. И так нормально. А если честно, то на протяжении последних дней ищу причину, чтобы отложить эту поездку.
Я знаю, зачем они всё это задумали, и вдвойне не хочу из-за этого ехать. Может сказать, что я заболела?
— Джес, ты чего тут сидишь? — спрашивает мама, что от неожиданности я вздрогнула и едва не выронила из рук скользкий стакан с остатками чая.
— Прячусь от тебя, — иронично ответила ей, ведь это правда, но она как обычно всё обернет, так как ей надо.
— Ты же знаешь, что это для твоей пользы. Нельзя добровольно заточить себя в четырех стенах. Ты молодая и…
— И что? Что мама? Мне срочно нужен мужик, да? Этого ты добиваешься? Так знай, никто мне не нужен! — еле сдерживая гнев, как можно сдержаннее сказала ей, а саму всю затрясло.
— Милая, я же хочу как лучше, — пытаясь удержать меня, быстро заговорила она, вглядываясь в моё лицо, которое я не хотела ей показывать. Никто не должен видеть мои слёзы. Никто.
— Я пойду, прилягу. Жарко сегодня, — сухо бросила ей и ушла в дом.
Лёгкое недовольство скользнуло по её лицу. Мама хочет, чтобы я вернулась в общество и нашла себе мужчину. Ей кажется, что это мне поможет. Но, она ничего не понимает. Я не могу забыть.
Тихо поднявшись по лестнице на второй этаж, отворила дверь в спальню. Он спит. Моё сокровище. Единственное, что осталось после него.
Осторожно ступая по полу, чтобы не разбудить Алекса, крадусь к кровати. Прилегла и стала рассматривать его маленькое личико. Пухлые щёчки с кнопочным носиком, веер ресничек и золотисто-ореховый смешной чубчик на макушке. Неделю назад ему исполнился годик.