Егор брёл по траве босыми ногами, ощущая, как нечто склизкое и бесформенное струится в земле. Он не видел этого, и не хотел видеть. Его взгляд сканировал невероятно далекое, незнакомое небо, выгнувшееся гигантским куполом над головой. Звезды мерцали, таяли и загорались снова, только в другом месте.
– Ты там, – прошептал он, запрокинув голову. – Я тебя слышу.
Он знал и любил Карину со школы. В тот самый день, когда она переступила порог его класса, Егор влюбился без памяти. Она была новенькой, а потому жутко стеснялась. Ее посадили на заднюю парту. Егор чуть шею себе не свернул, пытаясь разглядеть Карину во время урока. А она всеми силами пыталась стать невидимкой.
Другие ребята тоже на нее поглядывали. На перемене они перешли к активным действиям – стали шутить, забрасывать вопросами. Девчонкам это не понравилось, и они начали насмехаться над Кариной, подговаривая ребят на не самые добрые шалости. Егор не мог этого стерпеть. Он заступился за новенькую и защищал ее до конца учебного года. Четырех месяцев школы хватило, чтобы они стали лучшими друзьями. Одной недели каникул хватило, чтобы они полюбили друг друга – вернее, наконец, признались друг другу в чувствах.
А потом она умерла.
Не сразу. Когда они выпустились и уехали поступать в ВУЗ. Когда они поселились вместе и днями не отходили друг от друга. Когда лимфома выбрала новую жертву.
Тогда Егор не понимал, что все, кого ты любишь, рано или поздно уходят. Он испытал это раз, едва не сойдя с ума, и не собирался повторять снова. А потому, оставил всех, кого когда-либо любил или мог полюбить, уехал в глушь и отгородился от мира.
В доме, который купил Егор за копейки, жила семья – родители и дочка-подросток. Они исчезли все разом в одну из ночей. Никто их с тех пор не видел.
В бездонном ночном небе что-то блеснуло. Это не была новая звезда, наоборот, светящаяся точка до этого момента едва мерцала, словно находилась здесь давно. Егор пригляделся. Голос Карины стал громче. Теперь он мог различить слова.
4
Когда Вероника поняла, где она оказалась, то начала судорожно перебирать десятки ключей в карманах. Она искала тот, что выпустит ее из этой темницы. Однажды она уже попадала в чужое подсознание, но тогда решила, что это очередной мир, населенный реальными людьми, а не фантомами человеческой души. Сейчас же она почти сразу распознала признаки нереальности: нечеткие очертания предметов, фоновый, едва различимый гул, легкая путаница мыслей. При воспоминании о том путешествии внутренности Вероники сковало льдом. В глазах ее поселился страх.
Ужаснее места она не встречала.
Попасть в подсознание просто, но и почти невозможно. Надо всего-то открыть дверь из Мира Мертвых. Но сделать это нужно одновременно с человеком на другой стороне. Тогда окажешься внутри его головы.
Пока неспокойные мысли блуждали в мозгу Вероники, хозяин подсознания встал. Казалось, он тоже боялся. Его выдавала зажатая поза, опущенная голова и поднятые плечи. Только не глаза. Его глаза были смелыми, способными на великие свершения – единственное, что дышало жизнью в этой мрачной комнате без окон и дверей. Он замахал руками, зашевелил губами, пытаясь что-то сказать. Вероника в испуге попятилась, уперлась спиной в стену. Ее покрывали засаленные обои со странным узором. Вероника обернулась, ища дверь, и тут поняла, что это не узор на обоях, а многократно написанное слово.
– Карина, – тихо прочла она вслух.
– ПРОЧЬ! – хрипло завопил мужчина и двинулся на нее. – Прочь из моей головы!!!
– Я не могу! – в отчаянии прокричала Вероника. – Я не знаю, как здесь оказалась. Остановись!
– Ты врёшь!
Мужчина встал в метре от нее, держа занесенный для удара кулак на уровне лица. Когда-то оно было красивым. Когда-то его любили. Это было видно по белесым застарелым шрамам на щеках, носу, подбородке и лбу. Вероника бросила взгляд на грудь незнакомца. Грязная футболка намокла, под ней нечто противно пульсировало.
«Так вот где твой главный шрам, – пронеслось в ее голове. – Вот почему ты здесь оказался…»
Ее собственное сердце, почти остановившееся в Мире Мертвых, забилось вновь. Оно болезненно сжалось. Ей захотелось обнять мужчину, согреть теплом своего тела. Незнакомец будто почувствовал это, опустил кулак. Может Веронике показалось, но морщины на его лице чуточку разгладились.
– Не бойся, – проговорил он уже не таким хриплым и дребезжащим голосом. – Я не причиню тебе зла. Ты заблудилась?
– Да, – руки Вероники, копошащиеся в поисках нужного ключа, замедлились.
– Сожалею. Отсюда нет выхода.
Мужчина отвернулся, побрел к своему колченогому стулу, сел.