– Пап, это что, шутка? – нахмурившись, спросила я.
– А что такое? – взволнованно спросил отец.
Я не сводила взгляда с миниатюрной брюнетки, которая, звонко стуча каблучками, приближалась к нашему столику. Сколько же ей лет?
– Ты бы еще с девчонкой из параллельного класса замутил, – прошипела я.
– Я же говорил, у вас много общего, – отмахнулся отец, вставая на ноги, чтобы поприветствовать свою новую пассию.
– Она моя ровесница? – ахнула я.
– За кого ты меня принимаешь? – оскорбился отец. – Катерине двадцать пять.
Я только удрученно вздохнула. Катерина оказалась тоненькой, словно тростиночка. С длинными темными волосами и подтянутой фигурой без единого изъяна. А еще с неестественным загаром. Видела бы эту девицу Ирка, обязательно бы высмеяла и обозвала «муклой». Мы с Третьяковой часто таких «Катерин» обсуждали.
Брюнетка широко и как-то дерзко улыбалась. Она не похожа на маму. Совсем. Моя мама – высокая натуральная блондинка с карими глазами и рассеянной доброй улыбкой. Сроду бы не подумала, что папу может привлечь совершенно иной тип женщины. Отец чмокнул Катерину в щеку и помог сесть.
– Простите, задержалась, – низким голосом проговорила брюнетка. – Долго ждете?
– Что ты… – начал папа.
– Долго, – сказала я, перебив отца.
Тогда Катерина подняла на меня карие глаза и улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами.
– Прости, Вера. Я больше так не буду.
Мне показалось или в ее голосе звучала ирония? Хотя улыбка в тот момент была довольно искренней. Из-за этого я немного стушевалась.
– Ладно, что уж…
За столом воцарилось неловкое молчание. Отец попеременно смотрел то на меня, то на брюнетку…
– Как дела в школе? – наконец спросил он. Мы с Катериной переглянулись.
– Разве мы здесь собрались для того, чтобы обсуждать мою школу? – искренне удивилась я. Папу никогда не интересовал этот вопрос, а тут вдруг вспомнил.
– И все-таки? – Теперь отец в волнении потирал руки.
– Нормально, – пожала я плечами. – Написали почти все годовые контрольные. Директриса утвердила список для лагеря.
Про лагерь я сказала нарочно, а то отец наверняка об этой поездке уже позабыл. Теперь мне еще больше не хотелось оставаться под присмотром разукрашенной Катерины.
– Для какого лагеря? – оживилась брюнетка. Вряд ли ее это особо интересовало, но возникшая до этого пауза достигла высшей точки, и молчать нам было уже просто неприлично.
– Для обычного, летнего, – ответила я, ковыряя вилкой белую скатерть. Говорить о том, что он еще образовательный с ежедневными занятиями по разным предметам, мне не хотелось. Катерина и так смотрела на меня свысока, как на маленького несмышленого ребенка.
– Вера у нас общественница, – ответил отец за меня. – Правая рука директрисы.
– Ну уж не правая рука, – возразила я.
– Общественница? – снова удивилась Катерина.
– Бывшая жена называет Веру Шурочкой из «Служебного романа».
Катерина как-то неестественно захихикала, а я впервые в жизни почему-то почувствовала себя неуютно из-за того, чем занимаюсь.
– Ну да, я люблю помогать другим, – сказала я.
– Ты, наверное, еще и отличница? – спросила Катерина. И из ее уст это прозвучало так, будто учиться на хорошие оценки – что-то забавное и недостойное. И все-таки хорошо, что я не сказала о направленности лагеря.
– У меня проблемы с физикой и химией, – призналась я.
Мне надоело, что мы обсуждаем мои школьные дела, а эта профурсетка еще и откровенно смеется.
– А вы с кем живете, Катерина? – спросила я без всякого перехода.
– Снимаю квартиру с подругой.
– А работаете где?
– Пока ищу себя, – призналась девушка.
– У-у, ну понятно, – сказала я, даже не пытаясь скрыть раздражение.
Отец почуял, что запахло жареным, и принялся расхваливать Катерине блюдо, которое он заказал, пока мы ее ждали. Я видела, что папа пытается найти между мной и Катериной какую-то общую тему, но из этой затеи у него ничего не получалось. Честно сказать, я не могла понять, чем же мы похожи, кроме того, что эта пигалица на шпильках может слушать ту же музыку, что и я.
Без стеснения я пялилась на Катерину, пока она разглядывала диковинное блюдо, которое наконец принес нам официант. Вздернутый нос, черные как смоль волосы, длинные ресницы. И пухлые губы – наверняка не свои. Но многим мужчинам такие девушки бесспорно нравятся. Поверить не могу, что мой отец попал в это число. Есть в этой девушке что-то, кроме внешности типичной инстадивы? Катерина подняла голову, и мы встретились взглядами. Заметив, как я таращусь на нее, брюнетка натянуто улыбнулась: