— Ну, не буду вам мешать, — сказала Деспина и удалилась из гостиной. В следующий момент она схватила телефон и набрала номер мужа. — Михалис, дорогой, тебе удобно говорить?
— Да, любовь моя, что случилось?
— Ты не поверишь! Подруга Касьяни оказалась дочерью Афродиты и Адониса! Ты помнишь их?
— Конечно помню! Сколько лет прошло! Как они?
— К сожалению, милый… — Деспина запнулась.
— Что, тоже?
— Девочка говорит, что оба погибли в автокатастрофе, когда она была маленькой, но не исключено, что и они заразились…
— Упокой Господь их души!
— Как же мне жаль! Ведь когда-то Афродита спасла мне жизнь!
— Это Бог тебя спас, Деспина, не забывай об этом! Господь Бог отвёл от нас беду! Ну всё, ко мне пришли люди. Я вернусь, и мы с тобой всё обсудим. Целую.
— Конечно, дорогой.
Как только мать удалилась, за столом начались разговоры. Были слышны голоса Касьяни и Луки, Афродиты и Ставроса. Никос молчал.
— Как тебе Салоники? Ты уже посетила Митрополит? А церковь Святой Софии с христианскими катакомбами, погребёнными под храмом? — Голос Ставроса всегда звучал громче остальных — парень был уверен в каждом сказанном слове.
— Нет. Я не хожу в церковь.
— Ты не веришь в Бога?
— Ну… скажем так, моя вера несколько отличается от вашей.
— Вера — она одна, пути к ней разные, — поучительно произнес Ставрос.
— Возможно… — неоднозначно ответила Афродита.
Ставрос на минуту затих. Такие внезапные паузы, следовавшие сразу после чьих-то слов, были несвойственны начитанному и хорошо подкованному в области религии старшему сыну Деспины. Она решила, что сын мог быть поражён нестандартным мышлением нового в их доме человека. Дети Деспины были хорошо воспитаны, всегда вежливы и тактичны.
Ставрос заговорил снова.
— И какую веру ты исповедуешь, если не секрет? — поинтересовался он.
— Не важно, какую религию выбирает человек, природа — она одна, и вы… то есть мы всегда будем следовать её законам, — спокойно ответила Афродита.
Опять повисла пауза.
— Буддистка! — высказал свою догадку Лукас.
— Отстаньте от девушки, — сердито сказала Кейси. — Ну какая вам разница, кто во что верит?
— Полагаю, ты разуверилась в законах Божьих после аварии, приключившейся с твоими родителями, — не унимался Ставрос. — Всё равно рано или поздно все мы придём к Богу. И тогда на все твои вопросы найдутся ответы. А когда твоя вера окрепнет и выйдет за пределы бессмысленной логики, ты почувствуешь огромное облегчение. Поверь мне, уж я-то знаю! Лишь смирившись и поняв, что на всё Его воля, ты обретёшь покой и избавишься от тяжёлого бремени.
— Бессмысленная логика? Интересное изречение… — задумчиво проговорила Афродита. — Стремление обособиться от реальности — очень удобное восприятие вещей. Я подумаю над этим.
Было видно, что девушка не собиралась накалять обстановку, её голос звучал мягко, с едва уловимыми нотками вежливой снисходительности.
В разговор снова вступил Лукас. Направление отделения социального богословия, где он учился, имело несколько иной подход к религии, чем на факультете православного богословия, который закончил Ставрос и на котором учился Никос. Первокурснику не терпелось блеснуть недавно приобретёнными знаниями перед Кейси.
— Друзья, я считаю, что нет смысла спорить о том, что до сих пор не имеет прямых подтверждений. Уже несколько десятилетий богословские науки изучаются наравне с историей, археологией и даже психологией. Также ни для кого уже не является секретом, для чего они развиваются: для блага и укрепления православной церкви и для поддержания власти священнослужителей.
— Ставрос говорит о вере, Лука. Не о теории и не о доказательствах, а о настоящей вере, вопреки человеческой выгоде, а не ради неё, — робко сказал Никос, вставая на защиту брата. Или Бога? — Как можно не восхищаться Божьим творением и ежедневно не благодарить Его за создание всего живого?
— А входит ли в творения Бога любовь? — неожиданно спросила Афродита.
Последнее слово нежным эхом прокатилось по всему дому. Оно стаккато отскочило от хрусталиков люстры и долго дребезжало в воздухе. Сердце Деспины взволнованно застучало, пробуждая в памяти забытые чувства. Она испуганно прислушалась к себе, в то же время, не отвлекаясь от разговора.
— Смотря, о какой любви идёт речь… — сказал Ставрос внезапно охрипшим голосом. Потом он слегка кашлянул, чтобы прочистить горло, и продолжил, призывая на помощь слова из Библии: — Есть любовь к ближнему своему, есть истинная любовь к Богу Отцу нашему и Сыну Его Иисусу Христу, спасшему человечество: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя»11.