И вот теперь я сидела за столом, опустив глаза на тарелку, и торопливо пережёвывала овощи, стремясь как можно скорее завершить трапезу. Фрейя без всякого аппетита ковырялась в тарелке. В столовой словно сгустились сумерки. У меня было неприятное ощущение нависшей опасности, но я не понимала откуда она может исходить. Фрейя была абсолютно трезва и спокойна, как сфинкс перед незадачливым прохожим. Из посторонних проникнуть в дом волшебницы никто не мог. На нём стояла сильная магическая защита. Именно поэтому местные жители, которые, несмотря на запрет, всё же иногда бывали в запретном лесу, так и не обнаружили жилища волшебницы.
Я была настолько поглощена своими размышлениями, что, когда наставница нарушила молчание, невольно вздрогнула и не сразу поняла, чего она хочет.
― Почему ты осталась? ― вдруг спросила волшебница.
― Эээ… в смысле?
― Почему ты не улетела со своим всадником. Я думаю, ты уже тогда отлично поняла, что из нашего сотрудничества ничего толком не получится. Ты худшая из учениц. А я, возможно, … не слишком хороший наставник.
«Как самокритично», ― саркастично хмыкнула я про себя, но в слух ничего не сказала, лишь пожала плечами, надеясь, что она истолкует мой жест, так как ей будет угодно и отстанет. Но Фрейя на сей раз почему-то не собиралась отступать и вцепилась в меня, как клещ.
― Нет, в самом деле, мне интересно. Я же вижу, что ты влюблена в этого молодого нахала. Поверь, я не настолько стара, чтобы не помнить, каково это любить.
Едва я услышала эту фразу, как меня ощутимо передёрнуло. Фрейя заметила мою реакцию и холодно усмехнулась. Она отложила столовые приборы. Очевидно, устала притворяться, что хочет есть. Похоже моё присутствие отбивало ей аппетит. К сожалению, только его.
― Почему ты предпочла мою компанию, обществу мужа?
Фрейя приподнялась со своего места и, придвинувшись ко мне ближе, уставилась на меня в упор. Её глаза смотрели так пронзительно, будто пытаясь рассмотреть что-то внутри меня.
― Прекрати отмалчиваться и пожимать плечами, ― разозлилась волшебница, стукнув кулачком по столу так, что столовые приборы подскочили и жалобно звякнули. ― Так просто ты от меня не отделаешься. Либо ты ответишь на все мои вопросы, либо…
― Либо, что? ― не выдержала я.
― Оооо, я смогла, наконец, привлечь твоё внимание! Отвечай и не смей увиливать или играть в молчанку. Ты мне очень задолжала, дорогая. Не испытывай моего терпения.
― Что вы хотите знать?
― Я уже задала свой первый вопрос. Так ты любви предпочла магию, да, девочка?
― Нет! Я не просила этого дара и если я не могу от него избавиться, то должна научиться его контролировать вот и всё.
― Не надо юлить, маленькая проныра. Ты была в ярости, когда узнала, как я поступила с твоими драгоценными драконами. Облила меня презрением, услышав о моём ребёнке. А чем ты лучше? Ты отказалась от своей любви и любви потрясающего мужчины, ради чего? Ради могущества? Тогда, чем ты лучше меня, ― волшебница язвительно расхохоталась.
И тут я разозлилась по-настоящему. Я посмотрела прямо ей в глаза, в самую малахитовую радужку.
― Плевать я хотела на ваше могущество. Оно мне даром не нужно. Я просто хочу научиться контролировать энергию, которая бурлит во мне, чтобы не навредить тем, кого люблю и помочь, тем, кто нуждается в этом. А в прочем, вам не понять.
― Это почему же?
― Вы никогда и никому не помогали кроме себя любимой. Вас никто и ничто не волнует, кроме вашей молодости и красоты. Вы готовы на всё ради неё…
У меня рвалось с языка фраза «даже убить собственного ребёнка», но я не посмела произнести этого в слух.
― Я лечила животных! Я помогала лесу! ― взвилась волшебница, сердито тряхнув золотистыми кудрями.
― Угу, пока магии было много, можно было слегка и потратиться, да?
Неожиданно Фрейя успокоилась. Волшебница плюхнулась обратно на стул и насмешливо уставилась на меня.
― Ой, кто это у нас такой правильный, ― протянула она с откровенной издёвкой. ― Не обольщайся, девочка, ты не будешь вечно молодой и полной сил, а если будешь тратить свою магию на пустяки, так, как делаешь это теперь, то поверь мне, постареешь гораздо раньше, чем твой всадник. Он найдёт себе молоденькую, сладенькую дурёху, а тебе останутся только слёзы. Ты будешь плакать, а он будет наслаждаться обществом другой.