Антидот закончился именно тогда, когда мы с Феликсом встретились по середине территории Арлила.
— Тютелька в тютельку, — вытирая тыльной стороной ладони взмокший лоб, сказал Меч.
— Хорошо бы дважды пройтись, для полной гарантии.
Мне казалось, что одного раза мало, но лекарства у нас больше не было, а мучить отца Лазурия ещё раз совесть не позволяла. Старик и так еле-еле держится. Я уверена, что он жизни не пожалеет, но и мы не садисты.
Осматривая полученный результат, и внимательно изучая каждую страну Арлила, я вдруг заметила одну странную вещь.
— Феликс, взгляни сюда.
Одна из нитей жизни постоянно перемещалась, прыгая, словно заяц по зимнему полю. Причем она спокойно мерцала как на вымерших территориях, так и на не затронутых магией Мёртвых. Моё внимание привлекло ещё то, что цвет у неё оказался не таким, как у других: на базовом фоне, помимо коричневых вкраплений, отчётливо проглядывались три чёрных пятна.
— Смотри, как ловко прыгает, — водя рукой следом за траекторией перемещения нити, сказал Феликс. — Не иначе, как наш знакомый Рифаль скачет по Арлилу в поисках братца. Кстати, кажется, я нашёл. Вон там.
Далеко за пределами Тайнина, практически на самом краю материка виднелась точно такая же нить жизни, только чуть насыщеннее в цвете. Несколько раз Рифальд практически утыкался в неё, но потом внезапно перемещался совершенно в иное место. Если бы не данная клятва, я бы без зазрения совести разорвала Рифальдовскую нить.
— Глянь сюда, Найяр, — Меч указал на территорию, где располагались Ангриарские горы.
Третья нить, аналогичная двум первым, но с менее выраженными чёрными вкраплениями, пульсировала и потихонечку угасала.
— Это же…
— Да, это отец Лазурий.
Я машинально кинулась к ней, но тут же остановилась. Данное обещание не вмешиваться, связывало мне руки.
— Давай быстрее возвращаться, я там постараюсь помочь старику.
Меч согласился, и мы вышли в Дверь, которую Дитя Ночи продолжала держать открытой для нас.
ГЛАВА 22
Всё происходящее казалось Рифальду дурным сном. Обезумевшие люди, кидающиеся на него со всех сторон, или маги Тайнина, объявившие ему, магистру Ордена, войну, все посходили с ума. Ничто не укладывалось в привычную схему, не поддавалось логическому объяснению. Магистр отказывался воспринимать реальность. И только лишь одно Рифальд осознавал в полной мере — наступил конец эры его правления. О том, что существованию всего живого на Арлиле грозит неминуемая гибель, старик не задумывался. Единственное, чего хотел Рифальд — выжить, а для этого необходимо было выполнить условия магии Мёртвых.
Перемещаясь без какой-либо схемы по всему Арлилу, он искал младшего брата, но всё безрезультатно. Трифальд словно сквозь землю провалился. Магия Мёртвых поставила перед магистром не простую задачу — найти того, кого он ни разу в жизни не видел и не знал в лицо. Обдумав сложившуюся ситуацию, Рифальд приступил к поискам по-своему. Вспомнив слова старого Адепта о том, что когда-то Трифальд стал его донором, и, сопоставив тот факт, что сумел увидеть мир глазами Лазурия, магистр пришёл к определённому выводу: их био-поля должны быть идентичны как минимум на девяносто процентов. Именно по этим параметрам он и стал искать брата.
Несколько раз магу удавалось находить схожие био-поля, но стоило ему оказаться рядом, как выяснялось, что это или ребёнок, или женщина, но никак не пожилой мужчина. Рифаль злился, ругался, а потом вновь приступал к поискам.
Ему и в голову не приходило, что над ним попросту издеваются. Если бы старик узнал, кто именно гоняет его как зайца по всему материку, он был бы «приятно» удивлён. За ним следили, причём давно, с того самого момента, как заработали первые мёртвые маги.
— Я же говорил, что наш план рано или поздно, но сработает, — Хаген оскалил пасть в подобии улыбки.
Четверо его друзей разразились смехом, похожим на волчий лай. В полумраке подвала, на мягких топчанах удобно расположились пятеро оборотней и неспешно потягивали кальян. За долгие годы пребывания в катакомбах Зирана, волколюди привыкли к слабому свету и предпочитали жить под землёй.
— Как думаешь, Онри, сколько продержатся тайнинцы? — Фалеорд посмотрел на побратима.
— Я ставлю на три дня, а ты, Ив?
Тот, кого звали Ивом, выпустил колечко дыма, и передал мундштук сидящему рядом Стиву:
— Если повезёт бедолагам, то дня четыре, не больше.
— Тотализатор? — подмигнул Ив.
— Тотализатор! — дружно ответили остальные.
— Что у нас на кону? — осведомился Фалеорд, поглядывая на сидящих рядом.
— Тушка Рифальда. Выигравший первым развлечётся с ним, — предложил Хаген. — У меня с бывшим учеником Хуса свои счёты.
— А если поступить с ним, как с его братцем? — неожиданно предложил Стив.
Волколюди переглянулись.
— Это всегда успеем, — отмахнулся Онри. — Тотализатор куда интереснее. Я оставляю за тайнинцами три дня.
— Два и не часа больше, — Фалеорду понравилась затея Ива.
— Так и быть, дам им четыре дня, — кивну Ив.
— Пусть будет четыре с половиной, — расщедрился Стив.
Молчал только Хаген. Он внимательно посмотрел на побратимов, прищурился, выпуская дымок. Единственный из пяти оборотней, только он имел иммунитет перед магией Мёртвых, не считая пленного Трифальда.
— Братья, а вы подумали, что будет потом, когда оборона тайнинцев падёт, и последним рубежом станет наша обитель? Пока есть время, предлагаю вернуться в катакомбы и переждать там.
— Чего ждать, Хаген? Возвращения так называемого Владыки? На что ты рассчитываешь? — во взгляде Фалеорда мелькнули злые огоньки.
— Действительно, Хаг, ты забыл, что произошло в прошлый раз? — поддержала брата Стив. — Мы и тогда не нужны им были, а теперь и подавно.
— Вы же погибните…
— А кому она нужна — такая жизнь? — горько усмехнулся Ив. — На протяжении многих столетий месть придавала нам силы и была целью. А теперь что? Наш народ отмщён, людишки дорого заплатили за своё предательство, но это уже не воскресит былую славу и мощь волколюдей. В живых не осталось ни одной самки, чтобы продлить наш род. Пять старых, немощных магов-оборотней — вот и всё, что есть.
Тишина повисла над топчанами. Медленно раскуривая кальян, оборотни старались не встречаться взглядами. Каждый из них прекрасно понимал, что это конец их нелёгкой жизни. В какой-то мере они радовались этому, но, зная, в каких муках придётся встретить смерть, решительно гнали от себя мысли о ней. За последние десятилетия оборотни-изгои не раз обсуждали сценарий собственной кончины, но ни разу не проговаривали его до конца. Ни один из них не знал, кто умрёт последним.
После того, как юный Рифальд покинул дом своего учителя Хуса, все пятеро встретились и поселились в заброшенном замке, на скалистом берегу Южного океана. Кто являлся хозяином этого замка и куда он пропал — оборотни не интересовались. Их устраивало то, что вокруг на десятки километров не было ни одного поселения, а все подступы к скале перекрывали болота. Глубокие каменные подвалы давали надёжное укрытие от любопытных глаз. Даже с помощью тепловых радаров сложно было бы понять, что там, на глубине около тридцати метров, кто-то живёт.
— Ладно, — Хаген звучно хлопнул себя по колену и встал, — пойду, поиграю ещё немного с Рифальдом. Меня забавляет выражение его лица, когда он наскакивает не на того человека, которого ищет.
— Не переусердствуй, — отозвался Ив, — а то ещё помрёт раньше времени от злости.
Дружный волчий лай разлетелся по подвалу старого замка. Хаген махнул рукой и исчез.
— Ну что? — Фалеорд обвёл взглядом оставшихся. — Вы принимаете мой план, относительно Хагена?
В ответ все дружно кивнули.
— Да, мы так и сделаем. Когда придёт время умирать, мы закроем его в одной из камер, он должен выжить.