- Всё ясно, - сказал водитель и подхватил Улю на руки.
Саню взял на руки дядя Вася.
На улице ветер, снег словно подкарауливали, снова ударили в лицо. Саня заворочался.
- А где Чердыш? - всполошился он.
- Чердыш! Чердыш! - стали все звать.
Мальчики побежали за дом.
- Наверно, с подветренной стороны спасается от пурги.
- Черды-ыш!!
Ближний сугроб вдруг зашевелился, и из него показалась сначала собачья морда, потом, энергично встряхиваясь от набившегося в густую шерсть снега, и весь пёс.
В машину Чердыш залез проворно. От мотора шло тепло, и он тут же улёгся в ногах у Сани.
Машина рвалась сквозь пургу. В свете фар - мешанина снега, всё куда-то неслось, закручивалось, то вздымалось вверх, в темноту, то путалось впереди. Казалось, все снежинки, какие есть, слетелись сюда, чтобы попрыгать в ярком свете фар. Смотреть на пургу сквозь ветровое стекло, слушать из машины её то тоскливое, то сердитое насвистывание куда веселее, чем быть у неё в плену. Но скоро от этой снежной путаницы у Сани в глазах всё тоже перепуталось и, привалившись боком к Петру Николаевичу, он уснул.
Крепко спала и Уля, примостившись на коленях у Елизаветы Прокопьевны.
А мотор вдруг стал гудеть натужно, захлёбываясь на высокой ноте. Вездеход изо всех сил карабкался на кручу. Сане спросонок показалось, что они лезут прямо на небо - вездеходу, видно, тоже надоела пурга. Как взберётся на тучи, где нет ни снега, а может, и ветра, одни только звёзды... Переваливаясь с сугроба на сугроб, вездеход пополз мимо каких-то тёмных строений. Вместо звёзд Саня увидел огоньки в окнах и сразу догадался: "Дома! Посёлок!" Значит, взбирались они по их крутому берегу.
Скоро машина остановилась возле удивительно знакомого крыльца. Это же школа! Вот чудеса! Столько времени шли они через весь Енисей, плутали, замерзали... А обратно - только сели в машину, только закрыл он на минутку глаза, как тут же приехали!..
УТРОМ
Все девочки проснулись раньше Ули. Ведь им не довелось отмеривать шагами двадцать километров по льду Енисея, да ещё в пургу!
Первым делом они глянули на Улину кровать. Когда они ложились, кровать была пуста. И им было очень страшно за Улю. Ведь за окном уже вовсю насвистывал ветер, стучал снегом в стёкла. Они хорошо знали, каково людям, оказавшимся в такую непогоду в тундре. Да ещё не взрослым, а таким, как Уля и Саня, их ветер мог покатить, покатить и унести неизвестно куда, на льду ведь и ухватиться не за что.
Сейчас на Улиной кровати кто-то спал, свернувшись калачиком.
Девочки зашептались:
- Кто это? Уля?
- Её нашли? Когда?
Никто не мог ответить, потому что ночью все спали. Девочки одна за другой, как были, босые и неодетые, стали быстро перебегать к Нелё на койку. Нелё - подружка Ули, уж она-то, наверное, что-то знает.
А Нелё действительно знала, немного, но всё-таки...
Нелё вчера очень долго не могла уснуть. Глаза слипались, а уши слушали пургу, и сон не приходил. А потом она услышала какую-то возню в дверях и как кто-то тихонько сказал:
- Осторожнее, не ударь...
Глаза Нелё сразу перестали слипаться. И теперь она уже в какой раз рассказывает девочкам потихоньку, шёпотом:
- Улю принёс дядя Вася-истопник. Сонную. Когда с неё снимали пальто, бокарики, она так и не проснулась, ни одного словечка не сказала и глаз не открыла.
- Теперь, наверно, долго она будет спать?
- Конечно, долго.
В коридоре зазвонил звонок - громко и надоедливо.
- Ну чего он так раззвенелся, ведь разбудит! - зашептали девочки.
Уля и на самом деле заворочалась, откинула от лица уголок одеяла, приоткрыла глаза, ещё сонно посмотрела на девочек и вдруг резко села на постели.
- Почему я не дома? - удивлённо оглядывалась она. - Ведь мы дошли! Я помню, как мы уже совсем дошли...
- Ты в школе, - наперебой заговорили девочки, - разве не узнаёшь?
- А Тая твою куклу укладывала спать, а мы ей говорили: не надо, а она всё равно укладывала.
- А тебя дядя Вася принёс, не веришь? Вот спроси Нелё.
Уля не хотела ни спрашивать, ни слушать, она уже поняла, что она опять в интернате. Но она не хочет здесь быть! Она столько шла по льду! Девочки не знают, как им было трудно! Не знают, что они одолели пургу! И потом в тёплой избе их напоили чаем. Это было ещё не у мамы с папой, но где-то там, уже близко... И Уля вдруг тихо, но решительно сказала:
- Я всё равно уйду домой. Сейчас.
И, схватив с тумбочки свою одежду, стала торопливо одеваться.
- Что ты, Уля! Что ты!
Девочки окружили Улю.
А она уже натянула платье, натянула один чулок... Но вдруг остановилась, плечики её задрожали, и она горько-горько заплакала.
Раньше никто не видел у Ули слёз, а тут они лились не переставая.
Нелё подсела к ней, обняла.
- Хочу к маме, хочу к маме... - твердила Уля.
А кто не хотел к маме? Каждая девочка, которая была тут, только и думала о том, как бы повидать маму. Они таили в себе это желание, потому что знали, что это невозможно. Но сейчас, когда Уля так горько плакала, повторяя "хочу к маме", они тоже стали потихоньку шептать: "И я хочу к маме, к моей маме!.." И у многих на глазах тоже навернулись слёзы. Наверно, они и полились бы в три ручья. Но тут невесть откуда вдруг появился Саня. После сна ещё взъерошенный, но, как всегда, деловой.
- Чего это она? - кивнул он на Улю.
- Мало ли чего, - отмахнулись девочки. - Она домой хотела, а её назад привезли.
- Тю-ю-у, - скорчил рожицу Саня, - а её никто и не привозил, её ветром принесло. И меня ветром принесло, - уже совсем решительно заявил он.
Девочки захихикали.
- Не верите? Я же вместе с Улей и вместе с этой, с Тиной, и с нами Чердыш ещё был - мы все Енисей переходили.
- Енисей вон какой, до другого берега и не дойти! - запротестовали девочки.
- Тю-ю-у, - насмешливо протянул Саня, - а мы дошли.
Он уже разошёлся и не мог остановиться. Да и как тут остановишься, если все девчонки развесили уши, слушают его, даже Уля плакать перестала. И он выпятил грудь.
- Дошли, - повторил он. - Помнишь, Уль? Мы сначала шли, а потом на четвереньках ползли, а потом с сугроба как съехали и я лбом об стену бум!.. - Саня потёр лоб, хотя никакого синяка там не было. - А потом как налетел ветер... - Санино лицо стало хитрющим-прехитрющим, - как налетел... Я схватился за Улю, а ветер схватил нас и понёс, и понёс - то по льду, то опять по воздуху...
Яростно размахивая руками, Саня уже бегал между кроватями, показывая, как ветер нёс их с Улей.
- А потом... - Саня на секунду задумался. - Ветер нас как плюхнет в снег! Вон там, у крутого берега...
Саня плюхнулся на кровать и замолчал, внимательно посматривая на девочек щёлочками сощуренных глаз.
- А потом? - стали приставать девочки.
- А потом нас нашли, я не знаю кто, - уже безразлично сказал Саня. Ему дальше было неинтересно.
- Неправда, - сказала Уля, - нас ветер не нёс.
Она смутно помнила, как их везли в машине.
- Нет, правда! - запротестовали девочки. Они во всём верили Сане. Ты, может, скажешь, и то неправда, что, пока вы пропадали, Санин брат Вася подо льдом побывал и с рыбами разговаривал, да?
Уля смолкла и растерянно заморгала, а Саня от удивления рот раскрыл. И глаза как фонари стали.
- Кто тут не верит? - спросил вдруг, входя в комнату, Вася.
- Вот! Уля и Саня, - загалдели девочки.
Вася подсел к братишке. И рассказал, как луна-обманщица его подловила: сверкнула тоненькой льдинкой, будто вода...
- Я и скакнул через неё... - усмехнулся Вася. - Да прямо в лунку! Не успел крикнуть: "Ой, какая вода тёплая!" - как очутился на дне речном.
- Вода в реке не бывает тёплой, - вся съёжилась Нелё.