– Да как же можно накликать, если добрым словом помянуть Бога вашего? – опешила она. – Он же прямо перед вами стоит! День и ночь слышу, как любит вас, восхищается, заботится, дает вам пищу на каждый день!
Народ в трактире посмотрел на нее, как на умалишенную.
– Да ты, Маня, вместо того, чтобы Богу душу отдать, нам могилу копаешь? – опешив, пооткрывали рты слушатели во главе со Святым Отцом. – Ты кому, тварь подзаборная, служишь, уж не Дьяволу ли?
– Как я могу ему служить, если он себя моим Богом не считает? – она воззрилась на Дьявола в совершеннейшем потрясении. – Видишь! Знать тебя не желают! Как так-то? И ты за эту неблагодарную паству стоишь горой?
– Как, как… обыкновенно, – порадовался Дьявол. – У нас, Маня, у нечисти, через голову не прыгают. Ты, вон, прямо перед ними со словами, а кто тебя услышал? А Помазанница электромагнитной плеточкой да жезлом железным – и нет ее, а страшатся и уважают – голова! Думаешь, Йеся их спасал? Выкуси! Он меня спас от чудовищной упертости и приставучести неразумного стада! Я вот, Бог Нечисти, а где очереди в приемную? И фанаты толпами не таскаются. И вроде на виду, а подойти ко мне можно лишь через Посредника. Йеся – он ведь действительно, Маня, все грехи ваши на себя принял, никто их под нос мне не сует. Истинно говорю, я обрел столько свободного времени, что даже после смерти не приходится объяснять, чем вы мне не угодили. Поставил впереди Йесю – и бегут к Абсолютному Богу, Отцу моему Небесному, радостные и счастливые. Я, Маня, Узник, заключенный в Землю, как Свет, который Бездна родила, а тут еще вы со своей тьмой и мерзостями, да на что оно мне?!
– А за что тогда Помазанников любишь? – опешила Манька.
– А ты думаешь, легко каждый день на виду? То проповеди читать, то на ослах разъезжать, то на каверзные вопросы отвечать… Сегодня пальмовые ветви постилают, а завтра спрашивать начнут: а тому ли мы махали, а тому ли ветви постилали, и уже другое кричат: «смерть ему! смерть!» Быть Пастырем – тяжелое бремя! Ты спрашивала, как удержаться? Армией, драконами, игом железным, а еще надобно накормить того, кто престол снизу держит, чтоб не изнемог, не упал, а то ведь самому недолго свалиться. А какую силу надо иметь, какую особенную стать, чтобы глупости твои за мудрость сошли. Ты вон, перед ними стоишь, а кто тебя услышал? А Помазанников и слышат, и разумеют, и слово – закон! Как после этого не любить и не восхищаться ими?
– А как же я? Почему я тебя вижу? – растерялась она.
– А ты, Маня, через черный ход в мою приемную протиснулась, пространными путями, – развел Дьявол руками. – Сие необъяснимо для неискушенных. И удивительно мне стало: ты или самая страшная и хитрая нечисть, или закона не ведаешь. Оттого и веду темным лесом, чтобы уразумела, кому больничные листы собралась оформить! Кого лечить собралась, не зная монастырского устава? Ты так же далека от нас, как Луна от Земли.
– Ну! – задумалась Манька, – Так это не я, это ты ко мне приблудился!
– Хорошо, не вошла, снизошел, – не стал он спорить и ерничать. – Но не Богом же, а Духом-невидимкой!
– И за что мне такая честь? – помрачнела она, подозревая подвох.
– Здрасте! – в свою очередь изумился Дьявол. – Я ж специалист по железу! У меня в каждой звезде металлический водород… Где ты еще увидишь газ, который бы считал себя железом? А галактики на чем держатся? У меня там железо такое железное, что Абсолютному Папаше не по зубам! Где гарантия, что сносишь железо и на меня войной не поднимешься? Я потом не обольюсь слезой?
Манька совсем запуталась: отношения у нечисти с Богом были такие непредсказуемо сложные, что сам черт мозги сломает. То Дьявол любил нечисть, то не любил, то вынашивал планы, как ее использовать, то нахваливал, будто только у нечисти есть право на всю вселенную. Нечисть она еще могла как-то понять, кто от хорошей жизни откажется, но Дьявола перестала понимать совсем.
Из дьявольского бытия, как из катакомб, ее вырвал голос и вернул в трактир, отодвинув Дьявола на второй план. Пока она напряженно вникала в сложные отношения нечисти, трактирщики распалились, споря между собой и призывая ее к ответу за сношение с их Богом.
– А если слова наши ложь, пусть поминутно будем выплевывать жабу из уст наших, – возвышено поклялся Святой Отец, не обращая внимания на Дьявола. – Господь Наш Йеся сказал: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие собирают и бросают в огонь, и они сгорают.» Накажем грешницу, которая не Имени Его, ни звания не почитает!