Всю предыдущую неделю я на чем свет стоит ругал себя, пытаясь выработать приемлемый план действий, который не погубил бы нас окончательно (что для Юрия означало угодить за решетку до конца его дней, а для меня — оказаться на улице без выходного пособия). Первым делом я попробовал выяснить, можно ли без особого риска заручиться помощью технопиратов. Я подумал о Доке Савимби, крупном технодилере, по-прежнему продолжавшем работать (а начал он еще до меня) — чернокожем амбале, жившем в Диоксиновой долине, где в начале века взорвался большой завод по производству химикатов. Но мне заранее было ясно, что я не смогу долго сохранять анонимность, а с Доком Савимби шутки были плохи. В итоге я предпочел единственный «разумный» путь. Я связался с одним из моих самых надежных людей в Чайнатауне и попросил организовать мне встречу с господином Чу. Теперь от меня требовалась предельная осторожность. Мой план был прост: рассказать правду, не упоминая при этом имен и заменив мисс Космическую Засранку на приятеля, которому нужна помощь. Если господин Чу будет настаивать, я всегда смогу выдумать парня, который только что совершил преступление или бежал из тюрьмы, в Восточной Европе или в Финляндии, где разведывательная сеть триады не столь густа, как у нас. Была у меня также идея тайно внедриться в Технопол, используя компанию «Оширо» и мои подпольные связи, но от нее я решил отказаться. Слишком сложно. Комбинация должна быть простой, ясной и прозрачной, насколько это возможно.
— Я понимаю, господин Чу, что прошу вас не о безделице… Иначе я обратился бы к какому-нибудь ловчиле из Гран-Туннеля. Но ведь мне не нужен компьютерный вирус последнего поколения, и я не собираюсь атаковать резервную систему Европейской Федерации…
Господин Чу испустил короткий смешок.
— Нет, Сунь-Цзы, ты просто собираешься подделать нейрочип и защищенную от копирования голограмму ООН!
— Вам, господин Чу, так же как и мне, отлично известно, что этих «защищенных от копирования» штук триады печатают в день по нескольку тысяч!
Господин Чу ничего не ответил. Он по-прежнему широко улыбался. Но я знал, что под этой оболочкой китайской куклы-неваляшки крутятся шестеренки механизма высокой точности.
— Мне нужен лишь небольшой набор программ. Нейроконсоль, карта, прочее оборудование — это мои проблемы…
Господин Чу покачал головой и что-то пробормотал.
— Разумеется, деньги сразу же на бочку, — заверил я, слишком поздно сообразив, что невзначай упомянул прозвище господина Чу.
Я взмолился про себя, чтобы он не обиделся.
Чу не обиделся. Он расхохотался.
— Конечно, Сунь-Цзы, ты ведь и сам знаешь правило номер один: за товар платят сразу и наличными. Как ты думаешь, во что это тебе обойдется?
У меня было время справиться о текущих ценах, но я не хотел, чтобы Чу знал, что я уже глубоко в теме.
Одна из хитростей Сунь-Цзы (настоящего Сунь-Цзы): сделай так, чтобы противник как можно дольше считал тебя слабым, покажи свою силу только тогда, когда ты уверен, что можешь его одолеть.
— Когда-то вы мне называли цену в пятьдесят тысяч.
Чу опять покатился со смеху. Он обожал эти маленькие коммерческие игры. Я вступил на его исконную территорию, где царили древние китайские традиции.
— Что ты, что ты; ты упустил из виду головокружительную инфляцию последних лет. Эту цифру уже тогда следовало бы удвоить, а сегодня ее надо умножить еще на два.
Итак, сумма складывалась приличная, даже если доллар ООН значительно девальвировался.
— А что, если умножить на полтора?
Мне показалось, я воочию увидел, как шестеренки в голове господина Чу закрутились еще быстрее. На его виске пульсировала жилка.
— Ух-х, — господин Чу втянул воздух, как будто пробовал очень острое блюдо.
— Со своей стороны я могу пообещать вернуть софт. Видите ли, я не планирую в дальнейшем заниматься подобной деятельностью. И мне совсем не нужно, чтобы за мной тянулся след…
— Вот как? Полагаешь, пусть лучше он тянется за мной, Сунь-Цзы?
Осторожно, сказал я себе, смени тон. Господин Чу не из тех, кого похлопывают по спине.
Я наверняка знал, что после подделки карты софт будет засвечен. Каждая нейросистема, предназначенная для изготовления чипов, оставляет свой собственный отпечаток, что-то вроде «торговой марки» разработчика. С этим ничего невозможно сделать, это даже не было изначально предусмотрено. Выявление этого едва заметного отпечатка, оставленного программой (а затем по нему — идентификация пользователя) требует больших затрат, но у полиции есть необходимые время и средства. В случаях, подобных моему, ввиду большого риска, программное обеспечение обычно используется только один раз, а после можно с его помощью разве что взламывать зашифрованные телеканалы — ну, или выбросить его в корзину. Хотя с недавнего времени прошел слух, что инженеры триады нашли способ «переобувать» такого рода программы, но я сильно подозревал, что этот слух пустила сама триада, чтобы утереть нос японской, русской или американской мафиям.
— Господин Чу, говорят, что триады китайской и тайваньской диаспоры объединили свои научно-исследовательские усилия. Говорят, что вы в состоянии частично обнулить нейрософт.
— Мало ли что говорят, Сунь-Цзы…
Я молча склонил голову. Я видел, что господин Чу усиленно размышляет, и знал, что он уже почти принял решение.
Я попрочнее уселся в кресле и замер. Слишком поздно теперь было что-то делать, в том числе молиться.
Господин Чу встряхнулся с шумом убираемого паруса.
— Хорошо, мой милый Сунь-Цзы, думаю, мы сможем договориться.
Я ничего не ответил. Слова Чу означали, что под контрактом, который он только что составил, подведена заключительная черта.
— Я не прочь продать тебе программу за цену лишь в полтора раза больше изначальной, как ты справедливо предложил. И даже еще дешевле: я готов взять с тебя только стоимость ее доставки из Мексики.
Я знал, что тайные научно-исследовательские центры триады в основном сконцентрированы на юге Калифорнии, недалеко от больших университетов западного побережья. Эти центры активно переманивали к себе молодых подающих надежды студентов, жаждущих приключений, денег и свободы от ощущения себя винтиком Машины.
Однако я догадывался, что здесь есть какой-то подвох. Простая интуиция, основанная на знаниях, опыте, памяти и инстинкте выживания.
— Но, дорогой мой Сунь-Цзы, даже если мы сможем частично обнулить нейрософт, мои конкуренты из якудзы, узнав, за какую цену я его продал, могут прямо обвинить меня в демпинге…
Черт, сказал я себе, ожидая самого худшего.
— Я вижу сделку таким образом: я отдаю тебе программу по себестоимости, и даже в придачу к ней, бесплатно — два экземпляра «чистой» карты…
Ой-ой! Господину Чу и впрямь что-то нужно от меня. Я весь напрягся.
— А взамен я попрошу тебя об одной небольшой услуге…
Я не отрывал взгляда от точки на искусственном ночном небосводе над головой толстяка-китайца. Отчего-то у меня перехватило дыхание, хотя я был спокоен, как камикадзе, выпивающий последнюю чашку сакэ.
Я уже в общих чертах представлял себе, что он от меня потребует.
И я знал заранее, что приму все его условия.
Господин Чу был единственным из известных мне людей, кто мог бы сдержать свое обещание — то есть менее чем за неделю достать чистый пиратский нейрософт для изготовления идентификационной карты с фрактальным чипом.