Мы как раз следили за провалом ООН в Сребренице, когда в комнату вошла Дакота. Я не слышал ее шагов, просто внезапно она оказалась перед нами.
Я поднял на нее глаза, тогда как взгляд Юрия остался прикованным к экрану.
— Добрый вечер, — холодно поздоровалась она. — Юрий говорил, что вы хотели изучить некоторые части моего организма?
Я не рискнул сказать ей, о каких частях я подумал в первую очередь, и возблагодарил бога лингвистики за ее порой неправильный французский.
— Да, — улыбаясь, ответил я. — Я принес с собой аптечку; мне нужно взять немного вашей крови и образец рогового слоя эпидермиса.
Она смерила меня ледяным взглядом.
— И тогда я смогу надеяться, что получу свою карту еще до конца года?
— Вы получите ее к концу этого века, если будете продолжать в таком духе. Дайте-ка мне вашу ручку…
Я и глазом моргнуть не успел, как ее рука взметнулась к моему лицу и замерла в сантиметре от моего носа.
Не говоря ни слова, я открыл аптечку и достал инструменты.
Уже выполняя приготовления, я заметил кое-что, прежде от меня ускользнувшее. Под верхним слоем эпидермиса по всей длине ее руки проходила какая-то странная нить, очень тонкая, почти прозрачная. На суставах она разветвлялась в сеть. При слабом освещении Центра, издалека, она сливалась с кожей, но теперь, когда она была прямо у меня под носом, ее невозможно было не заметить. Больше всего она напоминала оптическое микроволокно.
— Вы к какому каналу подключены? — довольно глупо спросил я, вонзая шприц в вену, расположенную рядом со странной нитью.
— Если бы вы это знали, вы бы так не шутили, — резко ответила она. — Следите лучше за тем, куда вы втыкаете вашу штуку.
Я почти услышал слово «идиот», которым она мысленно завершила свою фразу.
Я вздохнул и потянул на себя поршень шприца. Раздался сухой шелест, затем пневматический свист, и капсула наполнилась несколькими кубическими миллиметрами свежей крови.
Затем я взял пару частичек ее кожи при помощи специальной микромашинки. Закончив, я убрал образцы в аптечку и поднял на нее взгляд. Необходимо было внести ясность.
— Мне уже доводилось видеть похожие экзоскелеты, хотя и менее совершенные модели. Это имеет какое-то отношение к армии… Для боевых действий в условиях невесомости, верно? То, что вам вживили, оно из искусственного нейроволокна?
Короткий шум, затем глаза заслонила черно-красная вспышка со множеством звезд, и одновременно я почувствовал сильную боль в переносице. Несколько секунд я был оглушен.
Когда я открыл глаза, Дакота смотрела на меня, скрестив руки на груди и насмешливо скривив губы. Удар был столь молниеносным, что я даже не заметил движения.
Из носа у меня капала кровь. Я схватился за него и помотал головой. Юрий протянул мне салфетки.
— Господи, Дакота, что на тебя нашло? — в голосе Юрия звучала безнадежность.
— Он спросил меня, что это за материал, и я ему продемонстрировала, — заявила она. — Меня уже достали арии этого господина Я-Знаю-Все-Доверьтесь-Мне! Я ему не доверяю, и он знает, почему!
— Черт возьми, Дакота…
— Скоро два месяца, как я жду эту долбаную карту, и вот он является, но только для того, чтобы взять образцы! И он думает, что я буду ему улыбаться?
Волна ярости ударила мне в голову.
Я поднялся и повернулся к ней лицом. Она была похожа на дикое животное, и я помню, как у меня отчетливо промелькнула мысль, что я укрощу этого зверька.
Но пока вид ее ослепительной красоты только усилил мою злость.
Мои вспышки гнева никогда не отличались ни эффектностью, ни длительностью. Здесь я проявляю себя скорее как жидкий азот, а не как бурлящая лава.
Сперва я хотел объявить ей количество нулей, в которое мне уже встала ее история, но она наверняка сочла бы это мелочностью. Я мог бы поведать ей об адовых ночах, когда я программировал карту Зиновского, прежде чем приняться за ее собственную карту, но я сомневался, что это произведет на нее хоть какое-то впечатление.
Я шмыгнул носом, втягивая кровавую каплю, уже добежавшую до моей верхней губы.
Идея пришла мне в голову внезапно. Это была даже не идея, а некий логический вывод, и мой мозг мгновенно принял его, как будто заранее был к нему готов.
В ее глазах отразилось изумление. Именно изумление, а не упрек.
Затрещина пришлась ей точно в челюсть. Я не стал деликатничать. Удар оглушил ее, она шатнулась в сторону, но тут же вновь выпрямилась, как резиновая трубка.
— Вам не следовало этого делать, — угрожающе бросила она мне.
Ну, держись, парень, сейчас ты огребешь по полной, мысленно сказал я себе.
— Именно так, можете не сомневаться, — прошипела она сквозь зубы.
— Сомневаться в чем? — спросил я.
— Что вы огребете по полной.
Между нами будто пролегла невидимая электрическая дуга.
Я ожидал хорошей трепки. Искусственную нейромускульную сеть вживляют не для того, чтобы ее обладатель пел колыбельные — в чем в чем, а в этом я был уверен. Под видом школы от ООН наверняка скрывается нелегальное агентство, работающее на Пентагон, в котором из подростков вроде нее делают элитных солдат…
Затем меня осенило.
Как она узнала, что я думал о том, что сейчас огре…
Наши глаза были прикованы друг к другу, как стыковочные модули двух станций. Ничто не могло бы рассоединить наши взгляды, даже, я уверен, взрыв атомной бомбы в соседнем городе.
То, что происходило со мной, напоминало нейрофрактальную петлю, когда оказываешься в ловушке многоуровневой вселенной. Как только истина стала открываться мне, я увидел, как вспыхнули в ответ ее глаза, и глядя в них, я понимал еще больше, и она знала, что я знаю, что она знает…
В горле у меня будто застрял каменный шар. Вселенная сузилась до размера этой пары глаз. Сердце бешено колотилось; по всему телу бежали струйки пота.
Я попытался успокоить сердцебиение, сконцентрировался, чтобы превратить мое сознание в чистую доску, и мысленно спросил: «Вы телепат?»
Бах!
Мощный удар. Чернота. Я опрокинулся в вихрь красных звезд с таким чувством, словно по мне только что прошел товарный поезд.
Помнится, она развернулась вокруг своей оси и выбросила ногу. Я ничего не успел сделать.
Дальше я не помню.
Когда я пришел в себя, перед глазами у меня стоял туман. Юрий поддерживал меня под голову.
Мне пришлось подождать целую минуту, пока зрение не прояснилось. Дакота обнаружилась позади Юрия. На ее лице (когда я смог его различить) застыло сложное выражение беспокойства и одновременно уверенности в своей правоте, в духе: мне очень жаль, но вы сами этого хотели.
Не было произнесено ни слова.
Я уронил голову назад и расхохотался. «Черт возьми, вы что, пианино на меня обрушили, как какой-нибудь персонаж из мультика?» — отчетливо подумал я.
Долгая пауза. В ее глазах полыхнула молния, но вместе с тем она как будто расслабилась.
«Я хотела вас только оглушить… Если бы я не сдерживала удар, я могла бы сломать вам челюсть…»
Эта простая фраза сразила меня наповал.
Я «услышал» слова, явственно произнесенные в моей голове помимо моей воли. Это был даже не мой привычный внутренний голос, нет, голос был женским, и, кроме того, сообщение сопровождалось эмоциональной бурей. Радостное возбуждение, почти доходящее до транса; я даже узнавал некоторые нейростимуляторы, к которым я ранее прибегал. Вроде бы похоже на «квазар Икс-Пресс»? Или на эту, как ее… «гиперплоскость»?