Я тряхнул головой, проклиная себя, проклиная Юрия, эту девушку и всю Солнечную систему разом, но вовремя вспомнил, что с этой девицей надо действовать осторожно, и в последнюю секунду переформулировал свой вопрос:
— Надо кое-что уточнить, мисс. Фальшивые удостоверения бывают разные. Какое именно хотите вы? Стандартное, для касс в гипермаркетах и банковских терминалов? Или полноценный индивидуальный нейрочип с генетическим кодом и всем, что полагается?
Дакота Новотны сделала легкий жест, который, несомненно, означал раздражение.
— Мне нужно настоящее удостоверение. Нейрочип, генетический код, мне без разницы, все, что хотите, но что-то, что позволит мне перемещаться, открыть счет в банке и не тратить без толку столько энергии, чтобы пройти заурядный таможенный контроль и…
Она осеклась, но смысл ее слов начал медленно доходить до моего сознания. Ее упоминание о затраченной энергии я сперва отнес на счет усталости, но тут меня осенило.
Как эта девчонка смогла пересечь международную орбитальную границу, затем две или три государственные границы на Земле между Казахстаном и Греноблем, не имея не только подлинного удостоверения личности, но даже самой жалкой подделки, купленной на черном рынке в Каире или Алма-Ате? Однако я не стал задавать этот вопрос, временно отложив его в ящик вместе с предполагаемым ответом, что «все бумаги, подлинные или фальшивые, были утеряны, украдены или безнадежно испорчены по прибытии на Землю».
— Итак, — вернулся я на свои рельсы, — повторюсь, чтобы избежать недопонимания: вам нужна полноценная идентификационно-кредитная международная карта, позволяющая открывать банковские счета и получать визы, с встроенным индивидуальным нейрочипом, генетическим кодом и голограммой ООН?
Девушка сделала недовольную гримасу.
— Ну, если вы так говорите, то, видимо, да…
Она вновь принялась перелистывать страницы «Лайфа», словно разговор ее не особенно интересовал. Оставайся профи, сказал я себе, оставайся профи.
— Хорошо, — сказал я, — это возможно. Но понадобится месяц. И предупреждаю: придется раскошелиться.
Краем глаза я заметил, как благодарно посмотрел на меня Юрий. Убил бы его на месте.
— Раскошелиться?… — Дакота была заинтригована.
Она решительно отложила «Лайф» и убийство Кеннеди. Слегка сердитое выражение на лице делало ее еще более красивой и своенравной.
— Да, — ответил я, — раскошелиться. Это будет стоить кучу бабок.
— То есть… денег? — переспросила она.
— Да, — подтвердил я, — много денег.
— Сколько?
Я быстро прикинул. Я не мог задействовать старые связи: учитывая мое недавнее прошлое, это выглядело бы как попытка вернуться к прежним делам. Если дойдет до копов, они наверняка оценят. Такого рода новости в городе распространяются быстро. Остается одно — выполнить работу самому, как в старые добрые времена, только быть еще осторожнее, чем раньше.
Я закрыл глаза и, кажется, не сумел удержаться от легкого смешка. А открыв их, тут же натолкнулся на пару звезд, опасливо меня изучающих.
— Позднее будет видно, — сказал я, — нам надо состыковаться с Юрием… Имеется куча вещей, которую нам с ним надо утрясти.
Я в последний раз взглянул на зеленые звезды, затем послал Юрию недвусмысленный взгляд. Юрий разглядывал подошву своих старых кроссовок.
Когда мы уходили, Дакота взяла другой номер «Лайфа» шестидесятых годов. У меня создалось впечатление, что я был интерлюдией между смертями Кеннеди и Мэрилин Монро.
Мы с Юрием молча поднялись на первый этаж.
Была уже глубокая ночь. И стояла невыносимая жара.
Конструкторы «Утопии» не могли предвидеть, что однажды климат в этой стране станет тропическим, поэтому в здании не имелось кондиционеров, кроме маленьких индивидуальных моделей, купленных с рук и работающих на жидком азоте, которые к тому же постоянно ломались. Совсем как в моем офисе.
— Налей мне пива, сукин ты сын, — сказал я, облокачиваясь на борт бильярдного стола.
Юрий прошел к бару и принес нам две бутылки вьетнамской подделки под «Корону» с лимоном в горлышке. Все по полной программе.
Потягивая алкоголь, мы направились на террасу, которая нависала над долиной. «Ночь была цвета телеэкрана, настроенного на пустой канал» — вступительная фраза из «Нейроманта» Уильяма Гибсона, культовой книги всех пиратов мегаполиса, как заведенная крутилась в моей голове. Небо было именно такого цвета.
Мы уселись в потрепанные кресла. Настроение было созерцательное. Я отхлебнул полбутылки вьетнамской «Короны» и крякнул от удовольствия.
— Ну что же, — начал я, — помнится, я говорил тебе, что больше не намерен ввязываться ни в какие авантюры. Видимо, ты меня недопонял, — я мягко махнул рукой, видя, что Юрий хочет перебить меня, надо полагать, с какими-нибудь неискренними извинениями. — Ладно, проехали. Теперь ты, конечно, думаешь, что раз я дал обещание, то выполню его. Месяц, максимум два… Хотя ты прекрасно знаешь, что я больше не держу у себя «набора гангстера» — нейровирусов, программ по перенастройке мозга, секвенсоров фрактальных препаратов, нейрокомпьютера «Intel-Toshiba», напичканного всяким разным… Все это теперь в музее Технопола, приятель.
— Да, я это знаю, — тихо отозвался Юрий.
Я искоса поглядел на него, штурмуя вторую половину бутылки.
У него был такой вид, как будто его что-то сильно угнетало. Например, как будто ему было известно нечто очень важное, о чем другие не догадываются.
— Давай, выкладывай, — прямо сказал я.
Юрий подскочил в кресле и робко улыбнулся; каждая пора его кожи излучала волны благодарности.
— Я могу раздобыть полный набор, высшего класса… У меня есть связи в триаде…
Я фыркнул.
— Не смеши меня.
Юрий выпрямился.
— Уверяю тебя. Через наших девиц, Пат и Эм-Си; их дружки хороводятся с гангстерами из Чайнатауна.
Я молча покачал головой. Черт возьми, более гнилого плана он не мог придумать?
Я повернулся к Юрию. Я больше не смеялся.
— Слушай меня внимательно, — сказал я ему. — Мы больше не в 2015 году, ты это понимаешь? Схема «Папочка вступил в Сопротивление»[7] больше не прокатит, забудь о ней. Мне нужен нейрокомпьютер последнего поколения, чистый и анонимный, с базовым набором программ и секвенсором стандартных препаратов. Ты пойдешь и купишь его в обычном магазине, по самой заурядной кредитной карте, которую я тебе дам. И ради всего святого, не пой мне больше о твоих аферах с триадой, договорились?
Я заметил, как он сник. Пожалуй, я был слишком резок, но мне требовалось выпустить пар.
— Эй, отвечай, договорились?
— Да, — выдохнул Юрий, — договорились.
— Не впутывай своих девиц в наши грязные дела. Ты понял?
— Да, понял.
— Великолепно! А теперь, может, принесешь нам еще по пиву, что-то в горле пересохло.
Когда он возвратился с двумя новыми бутылками, я повернулся к нему. Мы сидели лицом к долине; казалось, она простирается до другого конца мира.
Я сделал большой глоток вьетнамской «Короны».
— Ну а теперь, когда мы обговорили все мелочи, давай перейдем к самому главному, старик.
— Что ты имеешь в виду?
— Что, разумеется, я хочу знать все об этой красотке, которая сейчас читает «Лайф» в библиотеке.
*
Дакота Новотны-Барроуз представляет собой результат одного из самых причудливых сочетаний генов, которые только могла создать эта чертова планета. Так начал Юрий.
7
«Папочка вступил в Сопротивление» («Papy fait de la résistance») — французская комедия режиссера Жана Мари Пуаре (1983 год).