Вот же заноза! Только попадись мне, задушу. Маме нажалуюсь! И отцу!
Медленным шагом двигаюсь в лес, пытаясь отыскать следы. Становится совсем темно, и я отмечаю, что луну начинает закрывать тяжёлая тёмная туча. Мир плавно погружается в непроницаемый мрак, отчего становится совсем не по себе, особенно с учетом места прогулки. Кася мечется над моей головой. Никогда не слышала, чтобы она такие звуки издавала. От раздавшегося где-то справа треска веток я наконец облегченно вздыхаю.
— Ну вот и славно, будем считать вечерней пробежкой, а теперь пошли обратно в замок, — улыбаюсь я, ожидая появления парня. Осознание того, что что-то не так, происходит непозволительно медленно. Слишком много шагов для человека… В следующее мгновение я начинаю различать темную тень высотою под два метра.
— Волк…— только и могу одними губами произнести я, теряясь перед происходящим. То ли бежать, то ли прикидываться мертвой. Ясность в ситуацию вносит птичка. Кася с неистовым писком срывается с моего плеча, бросаясь зверю в морду. Воспользовавшись замешательством, с трудом заставляя задеревеневшее от ужаса тело двигаться, бросаюсь куда глаза глядят. Вдобавок ко всем прелестям я понимаю, что из-за полного мрака и отсутствия освещения в замке не имею ни малейшего представления, куда надо бежать, поэтому пытаюсь просто брать правее в глупой надежде как-нибудь да спастись.
Птичий писк за моей спиной вдруг резко обрывается.
— Кася…— я невольно оборачиваюсь назад и замечаю надвигающегося огромными прыжками зверя.
Ну все, вот тебе и славная история попавшей в мир магии девочки…
Ноги вязнут в снегу, сводя глупые попытки спастись на нет. Погоня оказывается непродолжительной, сил не осталось ещё после первого забега. Боги, неужели эта тварь съела и Рона? Слезы душат, отчего я начинаю задыхаться, выбиваясь из последних сил. Зверюга уже слишком близко, я слышу, как он надсадно дышит. Шаг…
Раздаётся отчаянный треск, а в следующее мгновение, быстрее, чем я могу сообразить, что произошло, земля под моей ногой расходится, и я проваливаюсь под лёд. В последнее мгновение успеваю схватить воздуха. Полынья над головой моментально исчезает. Царапая пальцами лёд, чувствую, как меня неумолимо тянет куда-то вбок течением. Голова начинает плыть от нехватки кислорода, а тело сводит от холода, как вдруг под ногами ощущается рыхлая земля, а рука нащупывает какую-то корягу. Из последних сил делаю рывок вверх, благо корка льда оказывается тоненькой и я выныриваю наружу. На удивление, на воздухе оказывается не так холодно. С трудом, какими-то угловатыми движениями, выбираюсь из воды. От недостатка кислорода думать выходит плохо. Надо согреться… скидываю мокрую мантию, стараясь отойти подальше от воды, как вдруг словно подсечённая валюсь вперед, на колени. Вмиг наваливается какая-то вселенская усталость. Очень хочется спать…
Комментарий к Глава 9. О ВЕДЬМАХ, ЕДИНОРОГАХ И ИСКАТЕЛЯХ ПРОБЛЕМ
[1]—Я люблю твои глаза,
твои взгляды — стрелы Амура.
Блеск глаз твоих — услада для души.
Г. Гендель — оп. «Юлий Цезарь»
========== Часть вторая. Глава 1. ПОЦЕЛУЙ ЛИЛИ ==========
Сквозь поволоку спутанного сознания пробивается тепло. Раньше какой-либо идеи, ещё до того, как я начинаю хоть чуточку осознавать себя, приходит простое физическое ощущение тепла…
…Мысли тяжёлые, смолянисто-тягучие. Медленно возвращается ощущение тяжести собственного тела. Кажется, даже примени я все усилия, не смогу и пальцем двинуть. Но при всей этой вселенской ноше из самой себя достаточно быстро приходит понимание того, что я отлежала правую руку. Собираю все силы и, чуть приподнявшись, медленно извлекаю онемевшую конечность, максимально вытягивая её в сторону, а заодно решаю перевернуться на спину, чтобы было лучше кровообращение. О необходимости открыть глаза не думаю, слишком тяжело. Правда, манёвр мне удаётся не полностью, спина чуть проскальзывает вниз по чему-то тёплому, чуть влажному и достаточно твёрдому, чтобы не дать мне повернуться.
Если бы у меня были силы, я бы, наверное, удивилась и попыталась понять случившееся, но сил нет. Ощущаю лёгкое прикосновение к волосам. Тяжесть в голове усиливается, пытаться о чём-то думать совершенно не хочется, и я снова проваливаюсь в сон. Лишь бы это тепло никуда не исчезало…
***
Метрах в двух приятно потрескивает костёр, подсвечивая окружающую темноту золотистыми цветами. Красные языки пламени, причудливо танцуя, лижут темное дерево, а в небо то и дело устремляются звёзды искр. Где-то вдалеке, словно за стеклом, медленно кружатся снежинки. Магия…
Сидящего рядом человека замечаю не сразу. А когда наконец доходит осознание, ощущаю, как покрываюсь красной краской: Северус, видимо погружённый в собственные мысли, следит за костром. После спасения Каси мы почти не виделись, и в глаза тут же бросается болезненный вид мага. В неярком желтоватом свете кажется, словно черты его лица стали ещё более резкими, а кожа — более бледной. Под глазами залегли глубокие тени. Взгляд отсутствующий, и кажется, что мужчина даже не моргает. Северус сидит полубоком, положив левую руку на согнутое колено. Непроизвольно разглядывая, опускаю взгляд на руку. Жилистая кисть с длинными пальцами. «Руки пианиста». Правда, приглядевшись получше, я замечаю практически сплошную паутину из шрамов. Тонкие, словно от порезов, и большие, пятнами, похожие на ожоги. Неужели это от неудачных зелий? Становится как-то неуютно. И все это даже с учётом существования всяких магических мазей. Неосознанно поднимаю взгляд выше, и встречаюсь глазами с профессором. Внутри всё сжимается, снова требуя, чтобы произошло хоть что-нибудь, лишь бы потеряться из вида. Такое чувство, словно смотрит в душу.
— Подняться сможешь? — равнодушно интересуется маг, и я согласно дергаю головой в ответ. Не знаю, правда, насколько это реально, но я попробую.
Снейп перекладывает рядом со мной стопку каких-то тряпок и отворачивается в противоположную сторону.
Приподнимаюсь на локтях, желая сесть, и в то же мгновение приходит осознание простой истины: я полностью раздета. Покрываясь красными пятнами, сажусь к мужчине спиной и начинаю одеваться. Что-то спрашивать не хватает духа. Забираюсь в водолазку и вытаскиваю волосы, закручивая их на манер гнезда. Толстая шерсть юбки оказывается тёплой, словно только что проглаженной.
— Я оделась, — тихо оповещаю я, надеясь, что выгляжу более-менее опрятно. Снейп поднимается с земли и протягивает мне руку, помогая встать.
Скользнув взглядом по Северусу, замечаю на плече мужчины движение.
Кася?
Птичка аккуратно перебирает лапками по свитеру профессора и чуть наклоняет голову.
— Живая! — сипло вскрикиваю я и, позабыв про всякую субординацию, делаю шаг вперёд, протягивая к птице руку. Кася делает прыжок вперед, ударяя по воздуху крыльями, и цепляется за мой указательный палец, что-то негромко щебеча. — Хорошая моя, я за тебя так перепугалась!
Птичка подставляет головку мне под пальцы, видимо, получая удовольствие от поглаживания.
— Надо было за себя пугаться. Если бы не он, тебя бы только весной нашли, — подаёт голос Снейп и, шагнув назад, возвращает личное пространство.
— Он? — упорно игнорирую перспективу обсуждения случившегося. Снейп с равнодушным видом взмахивает волшебной палочкой, и костёр исчезает, будто его и не было. — С чего ты… вы… — вдруг теряюсь я в том, как правильно обращаться к своему спасителю, и, глупо хлопая глазами, зависаю, закусив губу.
— Ты, — отзывается маг, продолжая уничтожать следы нашего пребывания. — Потому что я его создал.
Повисает неловкое молчание. Ну, точнее, мне кажется происходящее из ряда вон выходящим, а Снейп в это время с невозмутимым видом извлекает откуда-то из воздуха метлу.
— Залезай.
— Я? — Беспомощно оглядываюсь по сторонам, то ли ища третье лицо, готовое спасти меня от этой участи, то ли в попытке судорожно придумать альтернативное решение. — Может, я лучше пешком?
Как-то ну не складывается у меня с магическими средствами перемещения, вон, трансгрессировала впервые в котёл с зельями, прости господи, да и с полётами при помощи пороха тоже с самого начала не задалось, и обратный путь был не менее эффектным. Директор смеялся долго и теперь периодически по этому поводу подтрунивает. Теперь ещё и метла…