На лице мага появляется смесь эмоций, из которой я могу выделить только неприкрытую издевку. Интересная, к слову, у него мимика, надо почаще не только слушать, но и смотреть.
— Вы наконец освоили трансгрессию?
— Очень смешно. Посмотрела бы на вас, окажись вы в моем мире, — с обиды фыркаю в ответ, демонстративно надувая щеки.
— Хорошо, я передам Дамблдору, чтобы он что-нибудь придумал, раз он так рьяно решил вами заниматься. — Взмах чёрного шлейфа, и мужчина плавно разворачивается. — Ах да, будьте аккуратнее, против вас Малфой с приятелями что-то задумали, — бросают мне через плечо как бы невзначай и размеренным шагом направляются куда-то прочь.
Ну, охренеть, на меня теперь ещё и ученики охотится начнут. Зашибись. Не жизнь, а мечта. И как я от них отбиваться должна? Это же он их главный! Почему не займётся воспитанием малолетних гоблинов?
Н-да. Дружелюбие тут, смотрю, так и прёт.
***
Снег приятно хрустит под ногами, а легкий ветерок треплет волосы. Сегодня за завтраком в результате оживленной беседы великан-Хагрид вытянул из меня признание в том, что занятия у меня заканчиваются ещё до полудня, и на радостях настоятельно зазывал меня к себе на чай. Ох, чую, опять ввяжусь в какую-нибудь авантюру. Тем временем я уже заметила чернеющую на белоснежном фоне избушку лесничего.
Пожалуй, этой встречи я ждала нетерпеливее всего. Хагрид — единственный герой, которого я более или менее запомнила, и я знаю, что у него есть всякие классные магические звери. А моя природная любовь к животным, помноженная на любопытство… в общем, надеюсь, я не ввяжусь в какую-нибудь передрягу. А то, насколько хватает моих скудных познаний сюжета, живность в книжке по большей части была совершенно не мирная.
— Вы пришли! — От низкого окрика круто разворачиваюсь на каблуках, подметая юбкой снег. По небольшому косогору с охапкой хвороста ко мне спешит Хагрид, а рядом с ним, высоко задирая длинные ноги, скачет здоровенная собака. — Я так рад вас видеть!
В очередной раз здороваюсь и знакомлюсь с псом — Клыком, который оказывается мне чуть ли не по пояс. Не собака, а натуральная лошадь.
Дом внутри оказывается странным хаотичным нагромождением предметов. Где-то над головой, закрывая потолок, ютятся клетки, по помещению расставлены странный косоногий стол, пёстрое кресло, размерами больше напоминающее диван, и несколько совершенно разномастных табуретов. Но при всём этом творческом хаосе сразу же чувствуется какой-то совершенно домашний уют. Занимаю один из табуретов у окна и, облокотившись на стол, наблюдаю за тем, как великан, бормоча себе под нос извинения за небольшой беспорядок, расставляет чашки и извлекает невесть откуда вазочку со сладостями.
— И как вам у нас живётся, мисс Рунцис? — Великан суетится вокруг клокочущего чайника.
— Называйте меня просто Саша, — улыбаюсь я, подбирая полы мантии и устраивая их небрежной кучкой у себя на коленях. — Немного непривычно, но мне нравится.
Нет, мне действительно нравится. И очень любопытно, чем всё закончится.
— Ох, я очень удивлён, что такая молодая особа вызвалась работать в нашем заведении!
«Сама удивлена, как я на это согласилась», — чуть не озвучиваю вслух, но вовремя себя одергиваю.
— У вас тут очень интересно, да и коллектив такой… — на мгновение задумываюсь, наблюдая, как Хагрид подхватывает своей здоровенной лапой, обёрнутой в полотенце, чайник с огня и разливает горячую жидкость по чашкам, — разношёрстный. Но все очень приятные.
Мужчина поднимает на меня абсолютно удивленный взгляд.
Я сейчас что-то не так сказала?
— Впервые слышу, что кто-то отзывается хорошо обо всех преподавателях! — грохочет великан, опускаясь в кресло и подхватывая чашку, размерами больше походящую на среднего размера кастрюльку. — Ой… похоже, это лишнее…
— Это кого тут так не любят? — фыркаю со смеха, наблюдая за искренним расстройством Хагрида. Аккуратно отхлебываю горячий чай, искренне надеясь не ошпарить язык и небо. Какой интересный травяной вкус. Чем-то отдалённо напоминает бурду, которую бабушка готовила нам с сестрой, когда нас сдавали летом ей на дачу. Где-то внутри тонко скребнула тоска.
— Насколько я знаю, многие ученики недолюбливают профессора Снейпа и завхоза Филча, — признается здоровяк.
— Снейпа? — отвлекаюсь я от предания светлой грусти по далёким детским временам. — А его-то за что?
— Ну… — снова тушуется Хагрид, с интересом рассматривая плавающий в чашке листик. — Говорят, что он несправедлив, требователен и часто оставляет после уроков мыть котлы. Честно признаться, я с профессором Снейпом тоже не особо много общаюсь, он меня, если честно, пугает.
— Вас кто-то способен напугать? — С удивлением оглядываю возвышающегося в кресле великана. Даже с учётом того, что он сидит, если я встану рядом, он будет выше меня на добрые головы две! Как, будучи такой громадиной, можно вообще кого-то бояться?
Через какое-то время беседа становится совсем непринужденной. Рубеус Хагрид оказывается личностью безумно доброй и разговорчивой. Мне устраивают ликбез по мифическим существам, искренне недоумевая каждый раз, когда я честно признаюсь что и слыхать не слыхивала про какую-нибудь очередную непонятную зверюгу. Отмазаться получается тем, что у нас в России, видимо, такое не водится. Чем больше я слушаю про разнообразие местной фауны, тем сильнее припекает моё неуёмное детское любопытство. Единороги, вы представляете? Живые! И пусть это даже сон, но я хочу увидеть единорога. Как бы невзначай навязываюсь как-нибудь на днях сходить под присмотром лесничего в запретный лес и поискать моего любимого мифологического зверя. Или уже не очень мифологического, смотря как пойдёт. Собственно, все мои восторги от единорогов, грифонов с плохо выговариваемым названием, кентавров и прочей копытной интересности сносит на корню новость о гигантских пауках. После фразы о том, что предводитель этой многоногой братии, когда вылупился, был не больше пекинеса, мне стало совсем дурно. Ничего так в жизни не боюсь, как пауков. Один маленький паучок размером не больше пары миллиметров как-то летом вынудил меня спонтанно на неделю переехать к родителям, пока моя бабушка доблестно не решилась зайти в квартиру вместе со мной, чтобы в случае чего меня спасти. А тут, судя по рассказу, эти пауки больше меня. В любом случае, встреть я такую дрянь в лесу, сердечный приступ гарантирован.
***
Как можно пить столько тыквенного сока?
Морщу нос, наблюдая за тем, как Сивилла выливает ярко-рыжую жидкость из графина к себе в кубок. Не скажу, чтобы я вообще очень любила блюда из тыквы, но овощные соки для меня кажутся вообще верхом извращения. Возвращаю своё внимание к неизменной чашке Эрл Грея. Меню тут оказалось в принципе достаточно странным. Стол так и ломится от переизбытка жирной, жареной и копченой пищи. Нет, о фигуре своей я перестала переживать ещё лет в шестнадцать, по-философски решив, что легче любить себя такой, какая есть, да и голодание на голосе сказывается негативным образом. Собственно, тогда-то и закончились все эти заморочки с диетами, уступая место нормальному человеческому питанию. Но тут уже даже я напряглась. Ладно фигура, тут, мне кажется, большинство уже не в том возрасте, чтобы сильно заботиться о внешнем виде, но холестерин, сахар и прочие совершенно не полезные вещи, про которые так много вещают с голубого экрана. В общем, если есть тут всё, что дают, можно возыметь форму шара и чемодан проблем со здоровьем. Или это я с высоты своей маггловской ущербности так рассуждаю, и наши проблемы со здоровьем магов совершенно не касаются? Надо будет сходить в библиотеку, поискать какую-нибудь медицинскую литературу об особенностях организмов магов и простых смертных.
Блуждающим взглядом обвожу ряды столов и шумящих за ними детей. Все о чём-то оживленно разговаривают. Н-да, признаю, хотела бы я учиться в подобном месте. За одним из столов замечаю уже известную мне компанию горе-героев. Если я правильно помню, Рон был на паре моих занятий. Вот лентяй несчастный. Нет чтоб, не знаю, зелья варить или ещё чем-то полезным заниматься… Кстати про зелья, я же так и не узнала, чем закончился эксперимент.