Вслед за тотальным блэкаутом и отчаянием пришла разруха, которая, как известно, селится в головах граждан. Начались бандитизм, воровство и массовые убийства за сущие мелочи. Сидя возле окна и решая задачи по математике, я частенько слышал, как во дворе разворачивалась настоящая перестрелка. Да, правоохранители и скорая помощь приезжали, но скорее уже только для того, чтобы зафиксировать количество убитых и раненых. Город погряз в разбойных нападениях, грабежах и изнасилованиях, достаточно почитать газеты тех лет, чтобы понять, что творилось на улицах. Один раз я видел, как двух молодых омоновцев наши дворовые беспредельщики поставили раком и избивали их же резиновыми дубинками. Никакого закона и порядка, контроль за ситуацией улетучивался с каждым днём, до тех пор, пока не ввели комендантский час и буквально на каждом углу не поставили омоновцев.
Когда принималось решение об отъезде в Россию, я уже оканчивал девятый класс. Учился я вполне сносно, когда сдал экзамены и получил аттестат основной школы, мы начали собираться в дорогу. Если честно, процедура распродажи вещей, в которой мне пришлось принимать участие, была совершенно унизительной. Тогда не было никакого интернета: мы с мамой вытаскивали эти вещи на рынок, на вырученные деньги покупали какие-то зимние вещи. В очередной раз мы шли с рынка, где для меня была куплена зимняя дубленка, мама и бабушка дали мне её в руки и отправили домой, а сами пошли за продуктами. Прошагав какое-то расстояние, я увидел на углу нашего дома троих омоновцев. Встречаться с ними даже взглядами, а уж тем более приближаться к ним в мои планы не входило, поэтому я свернул с пути, чтобы обойти здание с другой стороны. Видимо, они заметили меня издалека, потому как, вырулив почти что у своего подъезда, я столкнулся с ними нос к носу.
— Что несём, куда несём?
— Я домой иду, вот мой подъезд.
— А документы у тебя есть, молодой человек?
— Какие документы? Я же говорю, что иду домой.
Никто не собирался меня слушать, они заломили мои руки за спину, несмотря на то, что я продолжал мертвой хваткой держать дублёнку. Это привлекло внимание соседей, и они начали приближаться к нам.
— Куда вы меня тащите?! Я же сказал, что иду домой! Что вам от меня надо!!!
— Сейчас сходим в опорный пункт и разберёмся, откуда ты идешь и где взял эту дубленку.
— Я не украл её, мы купили её на базаре, какой на хрен опорный пункт!
— Ничего, все так говорят, а потом выясняется, что квартиру обчистили и на базар тащат сбывать.
— Вы не имеете права! Помогите!!!
Я орал так, что собрался весь двор. На моё счастье, подоспела мама с сумкой наперевес и явным намерением стереть с лица земли этих товарищей. Сумка полетела в лицо одному из державших меня омоновцев, я толкнул освободившейся рукой другого и тем самым выскочил из захвата.
— Документы свои показываем! Вы кто такие и почему напали на моего сына?!
Она была настроена задушить любого, кто сделает хоть шаг в мою сторону, я видел, что аффект захлестнул её, и в таком состоянии она способна на всё. Омоновцы попятились и, развернувшись, стали удаляться. По прошествии многих лет стало понятно, что точка невозврата была для неё пройдена именно в этот момент. Она не могла и не хотела оставаться там, где могут напасть на её детей, отобрать у них что-то, побить или унизить. Безопасность была для неё на первом месте. Она бредила во сне и часто просыпалась, оттого что не верила в саму возможность переселения.
День отъезда был самым непримечательным, обычным летним днем. Мы все уселись в ГАЗ-69, а вещи были собраны и отправлены контейнером заранее. Погода располагала к тому, чтобы ехать и ехать. Бабушка в своей спокойной и невозмутимой манере перекрестила нас, мы покинули город и устремились вдаль. Степь, или, как её называют казахи, Великая Степь, сразу показала нам, кто тут главный. На жаре у нас начал греться бензонасос. Мы часто останавливались и всячески пытались его остудить. Ехали мы почти круглые сутки, практически без остановок, разве только для того, чтобы немного подремать. Путь предстоял неблизкий, а автомобиль не разгонялся более девяносто километров, так что поездка заняла у нас целую неделю. Мы останавливались на Балхаше, в Караганде и в Павлодаре, в остальном двигались практически без остановок. На участке границы дорогу, видимо, строить никто не собирался, вдобавок ко всему, три дня шёл дождь, и грунтовку размыло, превратив в кашу. Все фуры стояли длинной вереницей на краю дороги, мы переключились на пониженную передачу и почти ползком вылезли из этой грязи. Всё лобовое стекло, оба борта, да что там, скорее всего, даже крыша были умазаны полностью. Не знаю точно название населенного пункта, в котором нам пришлось оставить машину, так как потребовалась растаможка нашего советского «старичка». Мы пересекли границу и в Карасуке сели на поезд, в Новосибирске пересели на другой и доехали до Ачинска.