– Два дня.
– Неплохой отвар у ведьмы, – хмыкнул он в ответ.
– Ну, чего? Собираемся и к драконам?
– Нет. В Хрустальные горы.
– Зачем? – удивилась Эльта.
– Открыть гроб, в котором лежит невеста вашего Локи, – ответил Дженсен и начал собираться. Он чувствовал себя странно. Он все еще пребывал в воспоминаниях, которых оказалось слишком много и каждое из них теперь плясало перед глазами. Мика... Каждый гребаный день он помнит Мику и это – его личный Ад и каждый его круг.
– Погоди, но драконы сказали светоч принести им, – тем временем напомнил Джаред.
– А мне похуй.
– Вообще, драконы – самые мудрые, – встряла Фел.
– И самые хитрые, – напомнила Эльта.
Джаред переглянулся с Фел, а Дженсен с Эльтой, а потом встретился глазами с Падалеки.
– Я просто знаю, что должен идти в пещеру. Вы можете идти, а можете не идти со мной. Но я должен.
– Это может не позволить нам вернутся, – произнес Джаред, рассматривая и такую ситуацию. Но драконы их обманули, как ни крути.
Дженсен молчал, а потом сказал:
– Нет. Этого не будет. Мы должны идти в горы.
Джаред смотрел на Эклза и размышлял, лизнув нижнюю губу. Вариантов была масса, но ведьма назвала Дженсена героем, что бы это не значило. Метафоры Джаред понимал. Бороться с Эклзом было бы увлекательно, но совершенно не нужно сейчас, особенно учитывая его общее злое и заторможенное состояние. Поэтому он согласился.
– Ладно. Идем в горы.
—***—
Хрустальные горы оказались буквально, что называется, за углом, но Дженсен на это не обратил внимания, устремившись в глубь горы, чтобы сделать, что должно и вернуться, наконец, домой.
Вход находился в глубине горного массива. Дженсен буквально пер напролом, не обращая внимания на усталость и голод.
– Дженсен! Остановись хоть на минуту! – взвыла Эльта.
– Нет.
– Нужно сделать привал!
– Нет.
– Да что ж такое?!
– А он всегда такой? – тихо спросила у Джареда Фел.
– Это он еще сегодня в благодушном расположении духа, – хмыкнул Джаред.
Кот на плече Эклза меж тем вслух перебирал все слышанные им когда-то легенды и пытался понять, почему из него сделали светоч и ключ.
Подсознание меж тем, такое ощущение, будто все это внимательно слушала и записывала, иногда бормоча за Учёным.
“А ну, прекрати!” – не выдержал Дженсен.
“Ну интересно же!” – обиделось подсознание.
“У меня голова от тебя болит”.
“Ты, правда, думаешь, что мне стыдно?”
Гроб они вскоре нашли. Это была большая зала, в центре которой на цепях между шести каменных столбов, уходящих ввысь и теряясь в темноте, висел стеклянный гроб, в котором лежала молодая женщина, прекраснее которой ни один из них не видел никогда в своей жизни. Даже Дженсен вынужден был это признать. Про себя, разумеется. Не вслух же.
Под горою темный вход.
Он туда скорей идет.
Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном.
Негромко себе под нос произнес вслух Джаред, вспомнив несколько строк, подошел к гробу и провел пальцами по его крышке, собирая пыль.
– Тихо, – произнес он, разглядывая гроб, столбы, цепи, женщину сквозь стекло.
Девушки подпрыгнули и уставились на него.
– Это песнь такая?– спросила Эльта.
– Нет, – улыбнулся Падалеки. – Старая сказка. Которая почему-то очень схожа с тем, что мы видим тут.
Дженсен меж тем подошел к гробу и склонился на ним, вглядываясь в лицо женщины – молодая, красивая, не имеющая возраста и такая холодная, что пробирала дрожь.
Кот на его шее пошевелился и спросил:
– И что мне делать?
– Если честно, не знаю. Иди сюда.
Учёный спрыгнул Дженсену на руки и выжидательно уставился. Дженсен погладил его и вздохнул.
“Не бойся, с ним все будет хорошо”, – ласково сказало подсознание, прекрасно поняв его смятения.
“Я надеюсь”.
Он подошел ближе и посадил кота на крышку гроба.
Внезапно все озарил белый свет; так, что глазам стало больно и, зажмурившись, Дженсен только и услышал крики девушек, после чего отключился...
~~*~~
...Когда Дженсен очнулся, мимоходом кляня уже ставшую традицией привычку грохаться в обмороки, перед его глазами предстала странная картинка. Никаких столбов, никакого гроба. На полу сидела в белых одеяниях та самая невеста, на коленях у нее сидел и мурчал Учёный, а Эльта и Фел выглядели... спокойными и серьезными, что в принципе не вязалось с их обычным поведением.
– Что... случилось?– рядом очухался Падалеки, точно так же валяющийся на холодном полу.
– Без понятия.
Женщина вдруг подняла на них ярко-синие глаза и нежно улыбнулась:
– Спасибо. Вам обоим.
– Да? – информативно поинтересовался Джаред.
– Да, – подтвердила она. – Ты поступил верно, Дженсен. А ты, Джаред, правильно позволил ему сделать то, что должно.
– Ты знаешь, как нас зовут? – опешил Дженсен.
– Эльта и Фелиция мне рассказали, – улыбнулась она.
– Перед вами Фрейя, – величественно сказала Эльта тоном, который они раньше у нее не слышали. – Предводительница валькирий. Наша предводительница.
– Кто? – удивился Джаред. – Валькирии? Вы – валькирии?!
– Именно так, – кивнула Фрейя. – Моя отдельная благодарность тебе. У тебя большое, хоть и израненное сердце и ты привел их ко мне. Как должно. А ты, – она посмотрела на Дженсена, – сумел вспомнить, что у тебя тоже есть сердце. Подойди ко мне.
Девушки, сидевшие по бокам от Фрейи, только улыбнулись и склонили головы, из под ресниц наблюдая.
Дженсен глянул на Падалеки, но поднялся и пошел вперед. Ему пришлось присесть на корточки перед ней и взять за потянутые ладони.
– Ты должен был вспомнить, Дженсен. Ты вспомнил.
Он успел только нахмуриться, как вдруг перед глазами все поплыло и сквозь темный каменный потолок стал проступать потолок белый. И вообще стало светлее. Он обернулся, но Джаред расплывался, как и все остальное вокруг. Все стало мутным. Он отдернул руки и проморгался, но лучше не стало. А вот Эльта вдруг стала очень реальной, заглядывая ему в лицо.
– Все хорошо, – улыбалась она. – Все хорошо. Ты очнулся. Все хорошо. Я позову Джареда.
И ушла.
Дженсен закрыл глаза, услышал над ухом кошачье мурчание и подумал: “Джаред”, прежде чем вновь провалиться в забытье, теперь уже обычное, с удивительно легким сердцем.
Он так и не понял, что Эльта говорила с акцентом.
—***—
– Как он?
– Показатели в норме. Ему нужен отдых и питание. А потом, тренировки. Мышечный тонус снижен.
– Хорошо. Что ты ему вколола?
– Обычный набор плюс большие дозы витаминов. Их мы еще поколем. Несколько месяцев дают о себе знать.
– Я понимаю. Может кота все же убрать...
– Оставь.
– Ну, а смысл?
– Кот сам пришел. В некоторых странах это кое-что значит.
– Это найденыш беспородный.
– И?
– Джар... кхе-кхе... Джаред... – Дженсену, вновь очнувшемуся и прекрасно слышавшему последний диалог, надоело лежать.
Голос Падалеки он узнал, но никак не мог понять, что происходит. Зато тихое мурчание над ухом заставило сердце биться спокойнее.
“С возвращением, мой милый”, – ласково прошелестело в голове.
~~*~~
Джаред обернулся и посмотрел на бледного зеленоглазого мужчину на кровати. Неужели помнит?
Эльта уже оказалась подле него.
– Тебе нельзя разговаривать, – сказала она, поглядывая на показатели приборов, которые издавали тихий писк.
– Ты помнишь, кто я? – удивился Джаред.
– Я сказала, что позову тебя, – сообщила Эльта.
Дженсен смотрел на высокого мужчину, стоящего в изножье. Он казался и знакомым и незнакомым. Но это точно был Джаред.
– Пом... кхе... помню.
Джаред удивился и даже показал это, но потом уголок его рта пополз вверх.
– Что еще ты помнишь?
– Ему нельзя разговаривать, – встряла Эльта, недовольно нахмурив бровки.