~~*~~
Джаред посмотрел на вытянувшегося на кровати Эклза и ушел. На кухне ужинали девушки и стояла тарелка для него – большая.
– Смотри, а то Феликс уже прицелился, – сообщила ему Эльта, показывая на кота, гипнотизирующего его еду со стула.
– Тебе Дженсен дал хороший кусок, – сообщил он коту. – Обожрешься же.
Рыба у Дженсена действительно получилась великолепная. Джаред с удовольствием съел все, что ему причиталось. А потом проверил остатки, выложил их на тарелку и ушел к Дженсену.
– Все же надо было взять беруши, – вздохнула Фел, глядя ему вслед.
~~*~~
Дженсен успел задремать. Аккуратно убрав Пушкина с поясницы Эклза, Джаред сел рядом, держа тарелку на коленях и отгоняя вдруг заинтересовавшегося Пушкина.
– Дженс, просыпайся, – тихо позвал он. – Надо поесть. Имей в виду, я не переломлюсь тебя с ложечки покормить.
“Это было бы забавно”, – сонно пробормотало подсознание.
– Я тебе не баба, – буркнул Эклз, переворачиваясь на спину и глядя на Падалеки.
– Я ничего про это и не говорил. Просто поешь.
Усевшись удобнее, Дженсен забрал тарелку и принялся есть. Аппетит у него был что надо, так что ужин он буквально опрокинул в себя.
– Надо чай заварить. Зеленый.
– А мы разве покупали?
– Я просил Фел. Она купила несколько сортов, – Дженсен собрался было вставать, но Джаред аккуратно взял его за руку. – Что?
– Не хочешь поговорить?
– О чем?
– Обо всем.
– Сейчас?! – изумился Дженсен.
– Сейчас.
Дженсен переглянулся с Пушкиным и отдал тарелку Падалеки.
– Ну?
– Отличное начало, – усмехнулся Джаред, поставив тарелку на пол рядом с кроватью. Туда же устремился и кот.
– Ты хотел говорить, – указал Дженсен.
– Да. Я, – кивнул Джаред. – Ты мне можешь объяснить, что происходит?
– Я тебе объяснить?!
– Нет, я в курсе, что происходит. Мне интересна твоя версия событий.
У Дженсена в голове застучало – каблучки цокали по полу.
“Дженсен, расскажи ему. В любом случае, он читал твое досье. И он спас тебе жизнь!”
Эклз отвернулся и тихо заговорил:
– Ни в одном досье ты не найдешь информации о моих родителях. Я пытался их найти. Было интересно. И ничего. В возрасте трех лет я оказался в закрытой академии АНБ с амнезией. Говорили, что память вернется. Я не верю в это до сих пор. Варясь во всем этом уже много лет... скорее всего их убили, а мне в лучшем случае что-то вкололи. Первый раз я убил в восемнадцать – случайность. После которой за меня взялись еще серьезнее. Машина для убийства – идеальная, не имеющая связи с прошлым, эмоций и воспоминаний. А потом была Мика... Я убиваю за деньги, но ребенок... Ее кровь на моих руках, потому что я был под кайфом. Я постоянно был под кайфом, а отделался только одним шрамом. А она умерла... Я не люблю людей. Они опасны. Любовь, привязанность, жалость – что это? Я годами задавался этим вопросом. До тебя. – Джаред молчал, переваривая эту несвязную речь. – Тот удар головой... Кома... Ты понятия не имеешь, что было со мной в эти три месяца. Да и ни один человек в здравом уме не поверит, в лучшем случае решит, что я снова ширнулся. У меня у самого было такое чувство. То... что было ТАМ... Там был ты. Все такое яркое и бредовое... Как в сказке. А ты словно душу вынимал, заставлял что-то чувствовать и пугал меня этим...
Видя, как Дженсен начал часто и поверхностно дышать, Джаред не нашел ничего лучше, как схватить его и прижать к себе. Эклз не отстранился, наоборот, вжался в него и задышал громче
– Люди-опасны...
– Люди даже слишком опасны, – отозвался Джаред. Из рассказа Эклза он понял, что в коме тот пережил некое событие, которое повлияло на него очень сильно. Событие с его, Джареда, участием. Его познания в исследованиях клинических смертей были не слишком обширны, но он был уверен, что слышал о подобном. – Но меня тебе не нужно боятся. Убивать я тебя не собираюсь. Ставить над тобой эксперименты тоже. У нас получился несколько вынужденный союз, но... Все же изначально ты мне понравился, – улыбнулся Джаред. – Ничто не мешает попробовать, при согласии сторон. Нам отсюда теперь путь заказан. В ближайший десяток лет. Как минимум. Так что жить в мире или сходить с ума – решать нам.
– Я привык... сходить с ума...
– Привык?
Дженсен отстранился и посмотрел в глаза Джареда:
– Почему ты тогда за мной потащился?
– Я же говорил, ты мне понравился, – улыбнулся мужчина.
– Секс?
– Классный секс. Ты же знаешь, как ты выглядишь.
– И что я сделал?
– Послал меня.
– Почему понимаешь?
Джаред задумался. Самый логичный вариант – он не понравился. Но в свете последних событий подозревал, что все не так просто.
– Джаред, обычный секс меня не интересует.
Падалеки нахмурился:
– Что произошло, пока ты был в коме? Между нами.
– Ты заставил меня поверить, что с тобой может быть хорошо. И чертовски этим напугал.
Дженсен высвободился из его рук и вышел из шатра.
“Ну, ты молодец! Ты, правда, думаешь что он хоть что-то понял?”
“Я надеюсь на это”.
“Различай то, что было в коме, и то, что есть сейчас”.
“Меня трясет от желания прикоснуться к нему!” – мысленно рявкнул Дженсен и упал на песок на берегу.
Вскоре раздались еле слышные шаги и на песок сел Джаред. Под боком оказался Пушкин.
Немного помолчав, Падалеки заговорил, глядя на океан:
– У меня была обычная семья, как у всех. Отец увлекался охотой. Я увлекся оружием. Потом была военная академия, затем Вирджиния, потом Вашингтон, а потом я ушел в свободное плавание. Ну, как свободное... – усмехнулся Джаред. – В нашем мире ты всегда под колпаком. Но перестал работать на кого-то. Видимо, наконец, сочли, что я – слишком ценен, чтобы оставлять без присмотра. Как и ты. Значит, мы достаточно проворны, чтобы вместе остаться в живых. Я никогда не имел длительных отношений, не с моей профессией, хотя когда-то был женат. Слава богу, детей у нас не было, теперь она – счастливая мать семейства и даже присылает мне самодельные открытки на Рождество. Обладаю аналитическим умом и гибкой психикой. Высокий болевой порог и устойчивость к пыткам. В Лэнгли были очень недовольны, когда я подал в отставку. Наверное, я должен быть другим, больше похожим на тебя, там на курорте. Но я люблю жизнь и хочу и умею ей наслаждаться. Закончить дни безумным маньяком мне не улыбается совершенно.
Дженсен невесело хмыкнул:
– Спасибо за намек. Но разочарую, по всем показателям с психикой все отлично, можешь спросить у Эльты, она какие-то приборы подключала.
– Мы-ы-ырф, – Пушкин цапнул за палец, требуя внимания.
– Ты мне сейчас дал свою характеристику, чтобы что? – спросил он.
– Чтобы ты понимал, с кем собираешься жить. В одной комнате и одной кровати. Можно сказать “пока смерть не разлучит нас”.
Дженсен и подсознание мысленно подобрали челюсти.
– Что ты сказал?
Джаред со скепсисом глянул на него.
– Ты же не настолько наивен? Я не настолько благороден, Дженс. Меня как интересовала твоя аппетитная задница, так и интересует, – усмехнулся он. – Они, конечно, лесбы продвинутые, – он кивнул на шатер, – но знаю я, чем это заканчивается. Ты – более надежный вариант. Да еще с твоим шрамом.
Дженсен прикрыл глаза и выдохнул, когда по телу прошла сладкая дрожь.
– Как приятно чувствовать себя “вариантом”, – фыркнул Эклз.
– Ну, не думал же ты, что я встану на колени.
Дженсен на это улыбнулся. Действительно широко улыбнулся.
– Ты чего?
– Вспомнил кое-что.
– И что же?
– Как насчет завести еще пару-тройку котов? Тут места много.
– Я ему про его задницу, а он мне про котов, – закатил глаза Джаред.
– Что такое? Недотрах замучил? – сев, Дженсен прямо-таки вперился в него взглядом, облизнувшись.
– Кто бы говорил, Эклз, – усмехнулся Джаред, откинувшись на локти и глядя на плещущийся во тьме океан. А потом попросил: – Расскажи мне. То, что ты видел там, откуда вернулся другим.