– Ты... Ты серьезно?
– Вполне. Или ты куда-то торопишься?
Дженсен вздохнул, погладил Пушкина и принялся рассказывать. Говорил он долго, иногда запинаясь и пытаясь описать свои ощущения и то, что его окружало там. Удивление, раздражение, иногда даже страх и чувство иррациональной боли.
Наконец, когда он закончил свой рассказ, Джаред сказал:
– Забавное приключение. Значит, ты меня слышал, пока был там. Дженсен, чего ты боишься? Что если дотронешься до меня, я с криком убегу? Это нормально – прикасаться к другому человеку, особенно если он не против.
– Как я узнаю, что он не против?
– Я тебе только что это сказал, разве нет? – насмешливо спросил Джаред.
“Действительно”, – скопировало его интонации подсознание.
“Господи! Я вас обоих ненавижу”.
“На-а-а-аглая ложь. Дженсен, я – часть тебя. Ты, правда, думаешь, что я не чувствую, когда ты врешь?”
“Заткнись бога ради”.
– Стройка еще долго будет длиться?
– Пару недель. На этом все. Тут есть все для нормальной жизни. Завтра привезут последние коробки.
– Что там?
– Книги. Много книг. Библиотека.
Это Дженсену понравилось.
– Отлично. Так что насчет котов?
– Хоть десять, – рассмеялся Джаред, а потом дернулся в сторону, и не ожидавший такой подставы Дженсен как-то быстро оказался на лопатках, а над ним нависал Падалеки. – Живи, Дженсен. Это, конечно, не Нью-Йорк, даже не Лондон. Но какая разница, если компания хорошая?
– Кто сказал, что ты – хорошая компания? – выгнув бровь, поинтересовался Дженсен, снова облизываясь.
– А кто сказал, что нет? – Джаред усмехнулся – где-то он уже это слышал, – а потом смачно поцеловал Эклза, напоследок прикусив несильно нижнюю губу – многообещающе так. – Что еще мне нужно о тебе знать? Ведь что-то должно быть, – он продолжал тихо ухмыляться, разглядывая лицо Дженсена, которого, на самом деле, было почти не видно в опустившейся тьме ночи.
– Тебе придется посетить парочку специализированных магазинов, – брякнул Эклз. А собственно, что ему терять?
– Магазинов?
– Да. Потому что в противном случае ты мне очень быстро надоешь.
– Вот как... – задумался Джаред. – Все настолько плохо?
– Нет. Просто тебе придется кое-чему научиться.
Джаред выпрямился, стоя на коленях на песке:
– Мне? Научится? Мне?! Ты ничего не перепутал?
Эклз молчал.
– Дженсен? – позвал Джаред.
– Ты бывал в закрытых клубах? – спокойно глядя в глаза, спросил тот, приподнявшись.
– Не приходилось. А ты...
– Только клубы. У меня слегка нестандартные запросы, включающие дополнительный инвентарь. Справишься?
– Дополнительный инвентарь? – удивился Джаред. – Мне уже бояться?
– Очень смешно, – отозвался Дженсен.
– Я же не знаю, что тебе нравится, а ты говоришь загадками.
– А что нравится тебе? – в свою очередь спросил Дженсен.
Джаред подумал, что в разрезе закрытых клубов...
– Мне? Мне нравятся отзывчивые партнеры. С которыми можно делать всякое и видеть реакцию. Бревна в кровати я не люблю. В остальном же... все зависит от партнера, – пожал плечами Джаред. – Я – не эгоист и готов делиться. Если ты захочешь. Так что же вы любите, мистер Эклз? – принялся сладко увещевать он, склонившись, на ухо.
Возможно этот шепот, а может близость большого крепкого тела или собственная слабость, но сделали свое дело.
– Я люблю... – голос вдруг сел. В голове подсознание задержало дыхание. “Да господи боже!”, подумал он. Но признаваться в таком... С другой стороны, этот человек три с лишним месяца ухаживал за ним. – Я люблю, когда меня... истязают. Когда мне больно. Когда их много...
Джаред даже обрадовался, что в ночи было не видно, как высоко поползли его брови. Дженсен – мазохист?! Хотя, учитывая биографию, это логично. Он тихонько фыркнул, а потом практически промурлыкал Эклзу на ухо:
– М-м-м, плохой мальчик, значит? Не переживай, Дженни, это не проб... У-уй! – Джареда мотнуло назад от удара справа. – За что?!
– Не называй меня “Дженни”, – процедил сквозь зубы Дженсен.
Джаред лихорадочно вспоминал досье, но там не было ничего, связанного с этим прозвищем.
– Мог бы просто сказать, – буркнул он, потирая скулу и глядя сверху-вниз на Дженсена.
– Падалеки, я на бабу похож, чтобы называть меня “Дженни”? – в свою очередь осведомился Эклз.
– Ну, удар у тебя точно не женский, – сообщил ему Джаред, благоразумно пропустив то, что Дженсен слишком часто упоминает слова “я”, “не” и “баба” в одном предложении.
– Молодец, сообразил.
– Ладно, я понял. Ты не любишь, когда тебя называют “Дженни”.
“А я люблю”, – вякнуло подсознание.
“А тебя не существует”, – парировал Дженсен.
– Вообще не представляю, как мы с тобой уживемся, – вздохнул он вслух.
– Спокойно. Тем более, если ты любишь чтобы тебя... истязали. Поверь, бесить ты умеешь, – с готовностью покивал Джаред.
– Это нужно уметь делать.
– Я готов учиться, – сообщил он, в действительности сомневаясь, что ему надо чему-то учиться.
– Вот это и пугает.
Падалеки фыркнул и склонился над Эклзом:
– Брось, Дженсен. Нам вдвоем может быть довольно неплохо. Ты будешь постепенно восстанавливаться, рассказывать мне, что твое тело любит больше всего, а я с удовольствием, можешь мне поверить, буду трогать, гладить и мучить его, – для достоверности он склонился еще ниже и прикусил Дженсена за шею, тихо зарычав.
“Оу, а прикольно!”
Дженсен скрипнул зубами, вынужденно соглашаясь.
– Так что за мордобой ответишь, – сообщил он Дженсену на ухо, а потом резво с него поднялся и пошел в... тент.
Дженсен лежал и смотрел на звездное небо в полном офигевании, а Дженни в его голове просто пищала от восторга.
“Да прекрати ты уже прыгать!”
“Ну, Дженс! Ну, он такой клевый!”
“Как дите, ей богу”.
“Хоть кто-то из нас двоих должен быть нормальным”.
“Да нет тебя, блин!”
“Ну да, ну да
Дженсен валялся на песке еще не меньше часа – пока успокоился сам, пока успокоилась Дженни. И только после этого направился в тент, прихватив с собой успевшего заснуть у него на животе Пушкина.
~~*~~
А утром... Дьявол, они только приехали, даже живут до сих пор в палатке! А этот гад!..
“Красавчик”, – облизнулась Дженни.
“Заткнись”.
“И все равно красавчик”.
Сложно спорить с самим собой, когда согласен на все сто? – Падалеки как раз выходил из воды. Голый! Дженсен даже зажмурился, но видение под названием “рождение Аполлона” никуда не исчезло. Зато Дженсен разглядел, что время не стояло в стороне, тело Падалеки, особенно нижняя часть, была покрыта шрамами. Так бывает, что страдает только одно. На торсе и руках шрамов у Джареда было мало, а вот на ногах...
“Да причем тут ноги?!” – возмутилась Дженни.
“Он ЭТИМ не тебя ебать будет”, – напомнил Дженсен.
“Ну, это ты так думаешь”, – фыркнула Дженни.
Дженсен только глаза закатил, а потом снова принялся разглядывать... причиндалы Падалеки, которые начали внушать уже трепетный ужас. Падалеки тем временем упал на песок у воды. Было еще рано и работы не начались. Судя по тишине и в тенте, девушки спали. Дженсен решил проигнорировать такую откровенную демонстрацию и, размяв затекшую шею, спокойно побежал вдоль кромки воды.
“Ты не рано бегать начал?”
“Нет. Нужно начинать тренировки, иначе скоро даже через забор перепрыгнуть не смогу”.
“Тут забор три метра”.
“В самый раз”.
“Будем считать, что этого разговора не было”.
Эклз промолчал и сосредоточился на беге, стараясь контролировать дыхание, темп бега и отслеживать ощущения в ногах. Пока выходило не очень приятно, но боли не было, только тянущий дискомфорт, а это можно пережить.
Джаред же приподнялся на локтях, наблюдая за Дженсеном и совсем не удивился, когда рядом тихо мяукнули.