В тишине слышались треск горящих поленьев и тихое бульканье кипящей воды. Воздух вокруг был наполнен ароматами трав, чувствовался запах старого дерева. Ещё пахло каким-то животным.
Я открыл глаза и осторожно осмотрелся. Ну точно, попал в жилище сказочной колдуньи или средневекового алхимика: на растянутых верёвках висели сушёные мыши, змеи и ещё куча всякой мелкой живности, на полках стояли банки с маринованными хвостам и лапами, а из одной склянки на меня внимательно смотрели чьи-то глаза. Стены украшали пучки разнообразных трав, на крючках висели отполированные медные кастрюли, сковородки и прочая посуда. Ну и куда же без человеческого черепа со светящимися пустыми глазницами. Под потолком горела керосиновая лампа, делая пространство вокруг ещё более таинственным. И если это жилище той самой встреченной Бабы-яги, то внутри оно определённо казалось больше, чем снаружи.
Лежал я на высокой кровати, покрытой разноцветным лоскутным одеялом. И связывать меня никто не собирался. Да и зачем, если перед дверью на табуретке сидел медведь и сторожил выход. На голове у косолапого красовался гусарский кивер, а в лапах он держал ружьё времён Отечественной войны 1812 года.
Скрипнула дверь. По деревянному полу мелко застучали каблучки.
-- Принёс? -- спросила вышедшая из-за раздвижной загородки Баба-яга, а это была именно она.
-- Принёс, -- сказал в ответ барсук и передал старухе маленький свёрток.
-- Посиди пока, скоро все остальные придут. Только в обуви не залезай.
Барсук снял красные сапожки, аккуратно поставил их под лавку, забрался на неё, достал из кармана жилетки резную деревянную трубку, пристально осмотрел со всех сторон, а затем полез в другой карман за кисетом с табаком.
-- И не кури мне тут.
Барсук послушно убрал трубку, устроился поудобнее и стал смотреть на огонь в очаге.
Периодически Баба-яга брала с полок очередную банку, открывала крышку, нюхала, удовлетворительно крякала, отсыпала в ладонь горсть непонятного содержимого и кидала в котёл, после чего бормотала себе под нос какие-то слова. Не иначе заклинания. И чем больше добавлялось ингредиентов, тем тяжелее становился воздух вокруг. А когда очередь дошла до принесённого барсуком свёртка, стало совсем дурно.
-- Здорово, старая, -- громко сказал новый гость.
Я непроизвольно сглотнул. Ещё бы -- живой Кощей.
-- И тебе не хворать, болезный, -- ответила Баба-яга, -- чего разорался, я не глухая ещё. С чем пожаловал?
Кощей вместо ответа снял ржавую корону, повесил её на крюк у двери и подошёл к огню.
-- Дай хоть кости сначала погрею, -- Кощей расправил худые плечи, -- Слышишь, как хрустят!
-- Ага, знаю я твои кости, опять будешь руками из котла хватать, а ну иди сядь.
Кощей послушно сел на лавку, а старуха продолжила:
-- Что слышно в округе?
-- Ай, будто сама не знаешь. Вот вчера Водяной утоп.
-- Опять?
-- Да всего-то второй раз за эту неделю.
-- Так передай этому шутнику, чтобы не приходил за лекарством от простуды. Насидится в ледяной воде, а мне его лечить потом.
-- Ещё я слышал, что ты человека к себе заманила.
-- А, понятно, зачем ты ко мне заявился. Я-то уж думала -- соскучился.
-- Опять ты за своё, -- возмутился Кощей, -- я к ней со всей душой, а она!
-- Так душа-то у тебя в игле, игла в яйце...
-- Знаю, знаю эти сказочки, не продолжай. Так что скажешь про человека?
-- А что с ним случиться может? Лежит пока себе вон там на кровати.
-- Я посмотрю?
-- Сиди, всему своё время!
Я уже лежал ни жив ни мёртв, лихорадочно обдумывая план побега, но пока ничего не выхолило. Куда ни кинь -- везде клин.