А тем временем избушка продолжала наполняться разными удивительными животными и существами: тут вам и заяц в треуголке и в охотничьих сапогах, и лиса в платочке в горошек, и волк в расшитом кафтане, и ходящее полено с сучком вместо носа и листьями вместо ушей, и карлик в шляпе из гигантского мухомора. Все прибывшие здоровались, тихонько садились на длинную лавку и ждали. Ждали с нетерпением. Облизывали губы, тяжко вздыхали и едва слышно шептали: "Скорей бы уж поесть".
-- Почти всё готово, -- сказала старуха, -- осталось добавить последний ингредиент. С этими словами она взяла со стола нож. Отблеск огня сверкнул на острой стали, а гости как по сигналу повернули головы и уставились на меня.
Эх, помирать, так с музыкой! Я соскочил с кровати и приготовился продать свою жизнь подороже, прекрасно осознавая бессмысленность сопротивления. Даже против одного медведя, к тому же с ружьём, мне никак не устоять. А тут не только один косолапый.
От резкой смены положения внезапно закружилась голова, и во второй раз за сегодняшний день я потерял сознание.
<p>
* * *</p>
-- Не переживайте, Александра, всё с ним будет хорошо, -- послышался знакомый голос.
-- Надеюсь, я так за него вчера волновалась, -- ответила моя жена.
-- Саша? -- несказанно удивился я и открыл глаза.
-- Ну вот, наконец-то проснулся, -- сказала подошедшая ко мне немолодая женщина. На ней был надет белый халат, а на голове повязан красный платок. -- Как вы себя чувствуете?
-- Не очень, -- голова действительно болела, -- Саша, где я, кто эта женщина?
-- Всё в порядке, мы на биологической станции, а это Елизавета Петровна, здешний научный сотрудник.
-- Говорите уж прямо, отшельница, -- засмеялась женщина.
-- А что случилось, как я сюда попал?
-- Ох, вчера ты съел каких-то ягод, уверяя, что они съедобные. Затем сделался сам не свой и убежал в лес. Я так перепугалась, не знала, что и делать.
-- Но как ты меня нашла?
-- Это я ей позвонила с вашего телефона, -- ответила Елизавета Петровна, -- вы выбежали прямо к дверям станции, затем закричали, попытались убежать, споткнулись и стукнулись головой.
-- Но как? Телефон же не работал?
-- Вы совсем забыли, что станция хоть и находится в лесу, но электричество здесь есть. Двадцать первый век на дворе.
-- А ведь вчера я вас принял за Бабу-ягу!
-- Немудрено, после нескольких месяцев в здешних лесах мне и самой иногда так кажется. Но скоро всё закончится, я уеду, а на моё место придёт сменщица.
-- Простите, мне даже как-то неловко стало.
-- Ничего, вы находились под действием алкалоидов из ягод, да и сильно приложились головой. Вам нужно обязательно показаться врачу, я не медик, но похоже у вас ещё и сотрясение мозга.
-- Спасибо, что помогли нам, -- сказала Саша, -- и что приютили на ночь. Мы, наверное, пойдём уже.
-- Да не за что. Рада была помочь, ко мне сюда редко люди захаживают. Всё больше зверьё всякое. И корзинку не забудьте свою, вчера вы обронили. Вы уж простите, но я себе немного грибов из неё взяла на ужин.
-- Не стоит переживать о такой мелочи, -- ответил я.
Елизавета Петровна и Саша помогли мне одеться, всё-таки после вчерашнего я чувствовал себя совсем разбитым. А ещё предстоит идти до машины! Но в этот раз со мной полностью заряженный телефон с навигатором, так что не заблудимся. Мы попрощались с хозяйкой станции и пошли к выходу. Саша вышла наружу, а я обернулся, чтобы ещё раз выразить благодарность, но Елизавета Петровна уже успела сесть за свой рабочий стол с колбами и пробирками и что-то пристально разглядывала в микроскоп. А под стулом, на котором сидела женщина, стояли маленькие красные сапожки.